Проснулся, когда на небе вспыхнули первые звёзды. За окном стемнело, и свет установленных нуваррцами прожекторов освещал внутреннюю площадь. Сел на кровати. В желудке засосало. Ух, как есть хочется… Натянул штаны, сунул ноги в заботливо приготовленные тапочки. «Плана», – с неожиданной теплотой подумал о маленькой девчушке. Зевнул, прошлёпал в ванную. Ух! У девчонки есть вкус! Быстро сполоснул лицо, в желудке засосало ещё сильнее.
– Ой! – услышал он, едва перешагнув порог кухни, и замер на месте – стремительно алеющая хрупкая фигурка в одной мужской рубашке, прижимающая руки к груди…
Плана подалась назад, но он спокойно прошёл мимо неё, потянул носом, потом, не оборачиваясь, спросил:
– Яичница?
– Угу, – пискнула она сзади придушенным голосом.
Обернулся:
– Ты чего?
Девушка лихорадочно пыталась натянуть рубашку на голые ноги, но тщетно.
Махнул рукой:
– Ты чего? Брось. Давай готовь и на мою долю. Есть хочу… – протянул, сглотнув слюну.
Девушка покраснела ещё больше.
Подошёл к ней. Плана шарахнулась, но он просто потрогал горячий лоб тыльной стороной ладони. Пожал плечами:
– Ты чего? Вроде температуры нет.
– Вы… вы… – Она осторожно ткнула пальчиком ему в живот.
Усмехнулся:
– И что? Я же дома. И ты вроде бы тоже. Всё нормально. Не нервничай. – Подмигнул: – Ещё увидишь, в чём наши на бал в честь открытия посольства придут.
К чести девушки, она всё же смогла справиться со смущением и захлопотала у плиты, не замечая изменившегося выражения лица её нового хозяина. Он теперь смотрел на океанку, словно на пустое место. Но едва та обернулась, чтобы сообщить о готовности вечернего перекуса, как на его лице снова появилось радушие. И когда перед ним появилась огромная шкворчащая сковорода с глазуньей и мелко нарезанной ветчиной, довольно заурчал, подобно огромному волку. Потом похлопал ладонью по столу:
– Пристраивайся.
Плана скрестила руки на груди, уже забыв о голых ногах. Кстати, очень стройных и красивых для её росточка.
– Но, господин, разве я могу? Я же всего-навсего служанка…
– Ничего. Сегодня можно.
Ухватил кусок хлеба, впился в него зубами. Девушка подтянула к столу табурет, уселась, подняв левую ногу на сиденье.
– Извините, просто я так привыкла…
– Ничего-ничего. У нас это просто. Если удобно, то сиди, как тебе нравится, – промычал с набитым ртом.
Спустя мгновение рядом с ним раздалось такое же, правда чуть тише, урчание довольной кошки. Громадная глазунья была прикончена буквально за пять минут. Владимир откинулся на спинку стула, довольно похлопал себя по набитому голому животу:
– Красота… А ты наелась?
Плана пожаловалась:
– Объелась, господин. Вы так вкусно ели, что и я не могла остановиться…
Он протянул руку, взъерошил ей волосы. Девушка вдруг щёлкнула зубами:
– Ам!
Рассмеялся, довольный, и встал:
– Ладно. Я дальше спать. Ты сможешь прибраться?
– Разумеется, господин. Не стоит волноваться из-за этого.
– Потом тоже отдохни. Завтра поедем нанимать слуг. Одной такой дом… – повёл подбородком, – не потянуть…
– У меня есть знакомые подруги…
Улыбнулся:
– Ничуть не сомневаюсь. Но давай убирайся – и спать. Как у нас говорят: будет день – будет пища. – И двинулся в спальню, улыбаясь про себя: океанцы на ходу подмётки рвут…
Но Пятому пришлось попотеть. Хотя надо отдать ему должное, специалист он высшей квалификации. Даже подсуетился с подходящим типажом. Худенькая, маленькая, большеглазая, сиротка… Такие нравятся крупным, уверенным в себе мужчинам. Но вот готовили агентов явно в спешке. Причём
