Вперед. Не смотреть.
Дверь. Коридор. Светлые больничные стены, пусто.
Благодаря своему чутью Дым выбрал правильное направление, и команда ссыпалась по лестнице вниз, в подвал.
Здесь все было по-другому, витал еле уловимый запах лаборатории, и стояла мертвенная тишина. Очнулся Нико. Боров поставил мутанта на ноги.
И Арамис впервые понял, как это – когда в твой разум вторгаются.
Он будто кино смотрел, хорошее, в высоком разрешении. От лица одного из охранников.
–
Арамис тряхнул головой, прогоняя наваждение. Он по-прежнему был в пустом коридоре, рядом – друзья, прислушивается Дым, пытается идти Нико, и откуда-то доносится женский крик. Услышав его, Дым поменялся в лице и рванулся вперед – как понял еле поспевающий за ним Арамис, на помощь.
Коридор казался бесконечным. Белые стены давили на виски, низкий потолок заставлял пригибаться. Аня шла, подволакивая ноги и держась рукой за стену. Стена была склизкой, как старое мыло. Колени подкашивались. Лампы под потолком гудели и мигали, от чего головная боль только усиливалась.
Нож Аня несла в руке, пистолет сунула в карман халата. Все-таки врачебная одежда не совсем годится для скрытого ношения оружия: карман отвис и болтался где-то в районе колена, пистолет больно ударялся о коленную чашечку. Быстро его оттуда не вытащишь, чай не кобура. А нож практически голой женщине спрятать некуда.
Хотя, учитывая, что халат заляпан кровью, маскировать оружие нет особого смысла.
Нож, кстати, был хороший. Старый добрый «Кабар» морской пехоты США. Нестареющая классика с деревянной ручкой и пятнадцатисантиметровым клинком формы «боуи». Эх, знал бы покойный полковник Боуи, как гениальное изобретение спустя полтора столетия после его гибели послужит делу человекоубийства.
А всего-то делов – сделать кончик клинка в форме акульего плавника, чтобы острие было на одной оси с рукояткой – и колющие удары становятся в пару раз эффективнее; а заточенный верхний край «плавника» позволяет делать вспарывающие движения, не разворачивая нож в руке. Толстый же обух – гарантия того, что клинок не сломается даже при рубящих ударах. Да, тяжеловат. Да, называют «заточенный ломик». Зато надежно.
Аня думала о ноже, чтобы отвлечься от головной боли. Такая себе разминка для мозгов: переставляй ноги, вспоминай ТТХ оружия и старайся не обращать внимания на пульсирующий под черепом огненный шар, от которого скоро глаза закипят, а из ушей повалит пар…
Ну все. Вот и дверь. Железная, мерзкого фисташкового оттенка. Шлепая босиком по бетонному полу, Аня подошла к двери, приложила ухо к металлу. Тихо. Эх, было бы зеркальце – подсунуть под дверь… А еще лучше микрокамера на световодном шнуре, засунуть в замочную скважину.
Мечтай-мечтай, подруга! Главное, чтобы дверь была не заперта.
Аня очень аккуратно налегла на дверную ручку, она – ура! – послушно повернулась. Дверь без скрипа открылась. Аня осторожно заглянула внутрь. Темное помещение, видимо, караулка. Вроде никого. Теперь – шагнуть внутрь.
– Стоять! – раздался женский голос. – Не двигаться!
Твою мать. Как глупо вышло.
Яна, она же Пани, которую доводилось видеть раньше, сидела за столом, закинув ноги в берцах на его поверхность и откинувшись на спинку стула. Наверное, дремала. Или выжидала. При появлении Змеи Яна проворно приняла вертикальное положение, выхватила правой рукой пистолет, а левой – длинный фонарик-дубинку «Маглайт» и приняла классическую позу стрелка: ноги на ширине плеч, пистолет в вытянутой правой руке на уровне глаз, левая рука с фонарем тыльной стороной ладони поддерживает запястье правой. Этот метод еще называют «фэбээровским».