Боли не было. Зато был уже знакомый безумный вопль, который на сей раз оказался хуже боли. Как вообще летучее газообразное вещество могло издавать звуки? Возможно, никак. Если гигантский призрак являлся разумным, он мог транслировать свой крик людям напрямую в голову. И, усилив его, в конце концов убить их. Чем, скорее всего, спригган сейчас и занимался, желая перед смертью хорошенько помучить свои жертвы.
Хотя нет – обычный шум здесь тоже присутствовал. Куприянов заткнул уши, что ослабило терзающий их, звуковой поток. Но не настолько, чтобы он перестал причинять боль. Видимо, это была комбинированная атака, и спригган обрабатывал свои жертвы по всем фронтам – и на физическом, и на телепатическом. Но хуже всего то, что Кальтер понятия не имел, как вообще это можно остановить. Стрелять из лука в черное облако было бы столь же бессмысленно, как в стаю мошкары. И выстрелить «пустышкой» теперь не получится. Костер погас, а вместе с ним исчез единственный источник света, без которого это оружие не действовало.
Костер! Не потому ли он и был погашен, что отраженный от пакаля свет наносил сприггану урон? Жаль, что у Кальтера нет при себе фонарика, чтобы проверить это теорию, а не то он бы…
Хотя позвольте-ка! Фонарика у него и впрямь нет, но кое-что светящееся все же имеется. «Молот»! Правда, назвать его источником полноценного света нельзя, но даже его тусклое излучение может отразиться от поверхности «пустышки». А большего и не надо, ведь цель для световой атаки находилась буквально повсюду и стрельба по ней будет вестись практически в упор.
Зажав под мышкой лук и стрелу, Кальтер достал железной рукой из вещмешка горячий артефакт. В окутавшей дерево тьме его свет был еле-еле различим. Хотя, казалось бы, все должно быть наоборот, поскольку в темноте даже огонек сигареты виден на огромном расстоянии. Походило на то, это был не мрак, а некий густой черный туман. Он не затруднял дыхание и в то же время уменьшал видимость настолько, что человек едва мог разглядеть в нем фосфоресцирующий предмет на расстоянии вытянутой руки.
Страдающий от звона в голове и в ушах, Кальтер соединил «молот» с «пустышкой» боковыми гранями под углом девяносто градусов друг к другу. А затем поводил пакальным «уголком» перед собой. Так, будто не прогонял окружившую его напасть, а показывал ей какое-то раскрытое удостоверение, прочтя которое, она тут же отвяжется от компаньонов и больше не будет иметь к ним претензий…
Черный туман сгинул с такой быстротой, с какой исчезает в комнате тьма, когда включают свет. А вместе с туманом столь же резко оборвался и вопль, хотя звон от него все еще звучал в голове Кальтера медленно угасающим эхом. Все исчезло, как будто это была не реальная угроза, а наведенный на компаньонов злой морок. Но самое интересное, что с его исчезновением вновь загорелся костер. Так, словно кто-то подал к погасшим головням и углям кислород, и они вновь заполыхали с прежней силой.
Отступившая тьма и вернувшийся свет позволили Кальтеру осмотреться. Кажется, союзники пережили нашествие кричащего черного тумана без потерь. Никто не свалился впотьмах с дерева и не утратил рассудок от безумного крика. Внизу тоже вроде бы ничего не изменилось и не появилось ничего нового…
…Хотя нет – кое-что все же появилось. На границе отбрасываемого костром светового круга лежала непонятная куча тряпья, которой там прежде не было. И не только лежала, но и шевелилась, словно бы пытаясь уползти обратно в темноту, откуда она, судя по всему, выползла.
– Спригган! – воскликнул Огилви. – Эй, Бэг Лэц!.. Бэг Лэц!
И он, указав Кальтеру на копошащееся тряпье, проделал руками движение, как будто бы стрелял из невидимого лука.
Намек был понятен. Бросив пакали в висевший на ветке вещмешок, Кальтер вновь схватил лук, наложил стрелу на тетиву, натянул ее, прицелился… Но так и не выстрелил. Потому что шевелящаяся куча тряпья оказалась вовсе не монстром, а человеком, хотя и довольно странным.
Типов, подобных этому, Кальтер в Мегалите еще не встречал. И потому повременил всаживать в него стрелу, хотя и помнил, что спригганы умеют превращаться в кого угодно, включая людей. Однако это был явно не тот случай. Ибо зачем монстру-оборотню изображать из себя человека уже после того, как он полностью раскрыл себя людям, показавшись перед ними в обличье призрака?
– Ты куда это намылился? – осведомился Сквозняк, увидев, как напарник, закинув лук за спину, начал спускаться с дерева.
– Хочу познакомиться с нашим гостем, – отозвался Кальтер. – А если окажет сопротивление, то пристрелю его, и дело с концом. Все равно, выстрелив отсюда, я, скорее всего, промажу. Так что будет лучше подойти к нему поближе, кем бы он там ни был – хоть сприганном, хоть местным бомжом…
Глава 25
Гость и впрямь подозрительно смахивал на бомжа. Тряпье, в котором он барахтался, валяясь на земле, оказалось его верхней одеждой – длинной изношенной хламидой со множеством прорех. Ползать в ней было весьма проблематично – если только не задрать ее до самой груди. Но этот человек, похоже, пребывал в шоке, поскольку такая мысль ему в голову не приходила. В то время как сам он не оставлял тщетных попыток уползти на четвереньках в темноту.
Сходство с бомжом ему придавали также худоба, морщинистое старческое лицо, растрепанные седые волосы и борода. Последняя доходила старику аж до пояса, хотя определить это доподлинно, пока он стоял на четвереньках, не удавалось. Сейчас же эта авторитетная бородища мешала ему ползти, так же как накидка. Делая очередной рывок, он тут же наступал на нее, спотыкался и плюхался ниц. После чего снова вставал на колени и рвался вперед, снова спотыкался и падал и так далее. За время, что Кальтер спускался с дерева, старик предпринял не меньше дюжины таких рывков с пробуксовкой, продвинувшись вперед от силы на пару метров. И не оставил это занятие, даже когда однорукий калека подошел к нему, держа лук наготове.
