Повеяло холодным ветром, словно система кондиционирования кабины заработала сильней.
Картина перед глазами начала расплываться, будто они заполнились слезами.
Стало трудно дышать. К горлу подступила тошнота. Закружилась голова.
– Египетский фараон! – изумлённо охнул Витюша.
Костя потёр глаза, мотнул головой, пытаясь избавиться от наваждения, руки его задрожали.
– Командир…
– Чую! – бросил Афанасий, борясь с головокружением. – Держитесь.
Глянув на полосы металлической сетки, прикреплённые к стенкам кабины, – доработчики попытались усилить и защиту лётчиков, – он выбрался в пассажирский отсек.
Головокружение пошло на убыль, тошнота отступила, хотя глаза вернули способность видеть не сразу. По взглядам членов группы Афанасия понял, что они тоже испытывают неприятные ощущения, хотя и не столь сильно, как пилоты.
– Кто там… балуется, командир? – спросил Дохлый, морщась.
– «Х-37».
– Сволочь! Мы не можем его сбить? Или хотя бы отпугнуть?
– Рогатку не взяли. – Афанасий вернулся к лётчикам.
Те с трудом управляли самолётом, и лица у обоих были белые, слепые, готовые погаснуть.
– Командир, мы на пределе, – слабым голосом проговорил Костя.
– Маневр вниз с уходом в противоположную сторону от вектора движения «тридцать седьмого»!
– Это куда?
Афанасий быстро сориентировался, просчитав траекторию американского военного беспилотника.
– Северо-запад!
Самолёт опустил левое крыло, м а с с и в н о обрушился вниз, ближе к дождливой зоне ПНД, начал терять высоту.
Через минуту наступило облегчение.
Лётчики выровняли самолёт, летевший теперь на высоте четырёх километров, буквально прыгая с облака на облако, раскачиваясь и содрогаясь в воздушных вихрях, порождённых резкими перепадами давления краевых фронтов ундуляции.
– Центр, я «сто седьмой», атакован потоком электромагнитного излучения, вынужден прекратить работу.
– Секунду, «сто седьмой»… – Пауза. – Результат достигнут?
Афанасий высунулся в пассажирский отсек.
– Олег, мы можем отключить машину?
– Вообще-то часок покрутиться не мешало…
– Да или нет?
– Думаю, процесс дальше пойдёт на автомате.
Афанасий сел на место.
– Центр, процесс нейтрализации запущен.
– Садитесь в Благовещенске, ждите указаний. Как самочувствие?
Афанасий посмотрел на оживающих пилотов, по омертвелым лицам которых текли ручьи пота.
– Живём.
– Возвращайтесь.
– Над нами никто кроме тридцать седьмого не пролетал?
– Никто.
– Значит, это его рук дело.
– Разберёмся.
Он снял шлем, посидел с потной гудящей головой, ощущая блаженное расслабление, встал, похлопал Костю по плечу.
– В Благовещенск.
Подмосковье, г. Королёв. 12 июня, полдень
– В столовой сегодня день бурят-монгольской кухни, – сказал Черняк, входя в кабинет командующего. – Не хотите попробовать? Буузы у них – объеденье!
– Что за буузы? – рассеянно поинтересовался Зернов, вороша бумаги в тумбе стола.
– Большие пельмени ручной лепки.
