В этом состояла еще одна парадоксальная загадка Осколков.
Шли мы точно по тому же маршруту, каким двигался в своё время отряд работорговцев. Память у парня оказалась, как у лучшего следопыта индейцев апачи, да и следы прохода нам частенько попадались. Даже удивительно было, почему весьма умные гули не догадались пройти по этому следу, ведь уже давно отыскали бы свою священную реликвию. Точнее говоря, давно взлетели вместе с ней на воздух и, вполне возможно, плавали со щитом в раскалённой магме. Получалось, что гули не всегда соображали как следует и порой конкретно тупили.
Вот эти детали мы и обсуждали. Да и вообще, нам очень сильно помогала в пути приятная наука «болтология»… С ней любые расстояния не страшны. Недаром говорят, что дорогу осилит идущий, а толпу по этой дороге за собой уведёт любой болтун. А так как ничего особо интересного с нами за двое суток пути не случилось, то занимательные истории нам помогли лучше всего.
Сложности начались, когда мы прибыли на место памятной для парня стоянки:
– Вот здесь мы ночевали, а вон под тем деревом громко спорили Македонский и Маазред. Перед рассветом Маазред и четыре десятка его соратников поспешили на конях вон в ту сторону. Из нас никто одинокую башню не видел, но по услышанным словам, до неё километров пять, не больше.
– Тогда устраиваемся на ночлег, – решил я. – И готовим кашу не только на завтрак, но и на обед.
Это мы заранее обговорили. Вначале следовало аккуратно осмотреться вокруг башни, потому что встречаться с гулями, даже при всей нашей крутости и необычном оружии, всё равно не хотелось. Затем следовало понять, в какую сторону и насколько далеко ушли оставшиеся живыми лошадки, и только потом отправляться на поиски. И не факт, что они окажутся успешными. Табун наверняка не пасётся на одном месте, а бродит по всей округе. Если вообще не подался на другой край данного Осколка. По крайней мере, мы уже давно к земле присматривались, но ни одного следа копыт не обнаружили.
Самый неприятный вариант – если лошадей в живых вообще не осталось – мы, не сговариваясь, ни разу вслух не упоминали. Сглазить недолго, тем более в таком непредсказуемом и фантастическом мире.
Стоянку мы выбирали и готовили намного тщательнее, чем в прошлую ночь. И пусть лишний час на это потеряли, но отыскали такое местечко, где оборона и наблюдение были чуть ли не идеальными. Слева и сзади крутые скалы, на которые с других сторон не забраться, справа – крутой обрыв, и только впереди – довольно узкая полоска земли, которую мы сравнительно быстро заблокировали засекой из трёх десятков молодых деревьев кронами от нас. Недолго думая, и на края обрыва не поленились уложить в шатком равновесии полоску камней. Если оттуда какой-нибудь ловкач к нам попробует забраться, то хоть один камешек да загремит.
Одновременно с другими делами мы не забывали и про готовящийся ужин. Ибо заслужили после финального участка пути, на котором и на обед толком не остановились. Так, куснули пару сухарей прямо на ходу да водицу пили в каждом удобном месте.
Каша получилась наваристая, и просоленное мясо, хорошо разбухшее и с особым ароматом копчёности, возводило наше блюдо чуть ли не на ресторанный уровень. Мы ею налопались так, что наша обороноспособность стала приближаться к критическому уровню. Сама мысль встать от костра и добраться до разложенных возле скалы одеял вызвала у нас неприятие.
– Я прямо тут посплю, – пробормотал Саша, сползая с камня, на котором сидел, и вытягиваясь на редкой травке. – При пожаре накрыть мокрой тряпкой…
– Ну, раз ты остаёшься на посту, тебе и дежурить первую смену.
Услышав такую угрозу, мелкий тут же вскочил на четвереньки, подхватил копьё и пополз к своим вещам, так и не открывая глаз. Но, уже устраиваясь на одеялах, пожалел именно меня, как стоящего первым в списке дежурных:
– Гром, да ложись и ты! Нет здесь никого, ни живых, ни мёртвых.
На сытый желудок меня можно на многое уговорить. А уж пункт «поспать» там иногда опережает пункт, касающийся секса. Так как женщин в этих землях, скорей всего, не было, то заядлый пофигист не ленился шептать болезненной бдительности: «Ну и чего ты дергаешься? Завтра ещё ноги собьёшь, а сейчас выспись толком. Всё равно сюда никто бесшумно не заберётся, отдыхай…»
Борясь с настойчивостью и противоречиями, я всё-таки встал на ноги, и, опираясь на свой меч, как на посох, прошёл вдоль обрыва, окинул взглядом овраг и его противоположный край, да и подался к своему спальному месту. Ну, разве что не поленился почти все дрова в костёр уложить. Не в него прямо, а этаким валом, отходящим в сторону. И сразу ярко гореть не будет, и надолго хватит, часов на шесть, не меньше. А уж к тому времени мы точно выспимся.
И хорошо, что я не улёгся, а всё-таки умостился в полулежащем положении, удобно опираясь спиной на скалу, покрытую одеялом. И перед тем, как закрывать глаза, пробежался взглядом по ниточке установленных нами камней. Потом веки смежило усталостью. Но я их опять открыл – глянул. Опять смежило…
Тепло, сыто, уютно, что ещё надо для счастья? М-м? Да чтобы костёр горел.
Короткий нырок из сна в действительность: горит, всё нормально… Но вот следующий отрезок сна – непонятный, полный беспокойства… А что не так? Опять дремотный взгляд на занятый нами участок. Горит, родимый, всего чуток-то пламя и сдвинулось по валу дров… Хорошо… Дремота… Но вредное подсознание всё больше тормошит, вызывая дискомфорт, сигнализирует о приближающейся опасности. Да что ж такое? Уже через силу раскрываю глаза и пялюсь на костёр, потом на сделанную засеку, потом на полоски выложенных камней, потом…
