ворочать, шутя и без напряга.
Кажется, мой друг просто мне завидовал, иначе к чему это он перешёл на ворчание:
– Ага! Кому приятно и в удовольствие, а кто, словно раб на галерах, вкалывает. Вон руку отдавил, колено ударил…
– Так что же ты молчишь? – Я потянулся к баночке с мазью, которой лечил раны наших лошадок. – Сейчас мы тебя толстым слоем…
Обиженный Санёк не дослушал. Подхватил грязные котелки, уже, правда, вылизанные конягами, да и умчался их мыть на кухню. А я задумался над проблемой вывоза и захоронения гномьих останков. Хоть и лысые, мать их йети, но разумные. Хошь не хошь, а закапывать надо. А помощников с лапами загребущими взять негде.
Глава 28
Как побежишь, так и успеешь
Знать бы ещё, куда бежать и к чему поспеть надо. Но чаще всё складывается случайно. Не ускорился вовремя – отнесли на кладбище. А в ином случае вроде и не сильно-то подналёг, прибавив в скорости, а к раздаче обалденного пирога – успел! А то и вообще живым остался, не попав под копыта тех, кто не успел.
Но в любом случае про лень я забывал сразу, если моё предчувствие начинало твердить: это надо сделать немедленно! И вот не знаю точно почему, но иссушенные тела лысых гномов мне понадобилось убрать с глаз долой безотлагательно. Может, у меня слишком утончённый вкус, эстетическому восприятию которого мешали безобразные останки? А может, я вспомнил о поведанных мне Пятницей страшилках, где покойники срастаются в единое целое и шатаются этаким Франкенштейном по околицам? Ну да, представишь этакое чудовище с пятью десятками лысых голов – тотчас дурно станет.
Конечно, я ничего такого себе представлять не стал, но предчувствие твердило «Убрать!», тело требовало очередной физической нагрузки, а совесть понукала к благородным поступкам. Дескать, воздастся сторицей, на голову падут блага от богов, пятки станут прочней (это я про Ахиллеса вспомнил), благодарные потомки станут мне при жизни возводить памятник и всё такое прочее.
Вот я и забегал, словно большой трудолюбивый муравей. Вытолкал за баррикаду две средние повозки и довольно споро снёс на них всех бедняг шахтёров, возчиков, грузчиков и хозяйственников. Даже помощи напарника не понадобилось. Потом ещё один подвиг Геракла совершил: пожалев лошадок и не желая их сразу загружать тяжкой работой, сам вполне легко выволок обе повозки прямо на луг. Какая разница: что тут в овраге тела под дождём мокнут, что возле места своего предстоящего захоронения? Вот и я не видел разницы.
Я выбрал ещё две повозки и уже на них стал переносить останки умерших здесь когда-то лошадок. Вот этих животинок мне было жалко до слёз. Сам себе удивлялся и сам себя упрекал:
«Чего это я неразумных животных ставлю выше разумных созданий? Гномов тоже жалко. Наверняка на положении крепостных у герцога были, бесправные, нищие, угнетаемые…»
Но как я себя ни агитировал и ни призывал к толерантности, лысые коротышки так и метались в моём сознании сгустками злобы, агрессии и кровожадности. Мизантропом становлюсь, что ли? Но ведь на Александра моё негативное отношение не распространяется! Вон мы как дружно работаем.
Парень мне помогал в финале неприятной погрузки. А потом мы вместе с ним стали толкать в сторону луга первую повозку:
– Когда рыть могилы начнём? – выдохнул мелкий, потея от натуги.
– А вот с утра и начнём! Пока земля после дождя мягкая…
Моё заявление Саньку не обрадовало. Он с минуту соображал и явно что-то придумал, потому что морщины у него на лбу разгладились, рот раскрылся, и новые идеи вот-вот должны были быть озвучены. Но как раз в следующий момент я увидел ЭТО!
Я уже не раз и по разным причинам вздрагивал в этом мире, но сейчас от увиденного меня прямо затрясло. Я так и повис, держась за борт повозки, которая меня по инерции протащила добрый метр.
– Ты чего? – уставился на меня напарник, а потом быстро глянул вперёд со своей стороны телеги.
И поступил очень правильно, не в пример мне, старому дураку: не вздрагивая лишний раз и не вскрикивая, он просто развернулся и побежал обратно к нашей баррикаде. А всё потому, что мы первый раз за все это время расслабились! То есть начали толкать повозку, не прихватив с собой наше легендарное оружие. Арбалет, щит, мой меч и Шершень так и остались в выстроенной нами преграде. Ну, а те ножики, кинжалы и трёздочки, что имелись при нас, против надвигающейся опасности ничего не стоили.
Потому и я, пусть с небольшим опозданием, но развернулся и устроил спринт, пытаясь не только нагнать товарища, но и перегнать его. Как ни странно, но мне это почти удалось. За воздвигнутый барьер мы перелетели одновременно. Уже там, похватав своё оружие, изготовились к бою и перевели дыхание, а через минуту смогли рассуждать и разговаривать.
– Ты видел то же, что и я?
– А что видел ты? – чисто еврейским методом – вопросом на вопрос – решил получить информацию Александр. Ссориться и напоминать в такой момент, кто тут командир, я не стал.
– Кажется, обрубки питона приросли к целому телу, и у этого монстра теперь около пяти пастей. И они ползут именно к нам.
