— Кому лучше, а кому — хоть подыхай.
— Это как?
— А так — она нам с Полинкой аренду зала оплачивает. А мы на нее пашем.
— Ах вот оно что! — воскликнул Дима.
— Тише ты!
— А я думаю — молодого любовника, что ли, завела? Деньги неизвестно куда деваются.
— На нас с Полинкой они деваются. Мы думали — в этом долбанном «Креативе» женихов навербуем, женихами с ней рассчитаемся, ну, не получилось…
— Ну и бухгалтерия у вас…
— А что делать?
— Давай я вам аренду оплачу, только перестаньте вы дурака валять.
— Иди ты, Димыч, знаешь куда?
— А чего?
— Да мы это… уже втянулись.
Дима расплескал по чашкам горячий чай.
— Хороший ты парень, Жанка. Только не делом занимаешься.
— Сам ты, что ли, делом занимаешься? Казанова банный!
— Тихо ты! — Дима помолчал. — Ты точно не проколешься?
— Сказала же. Хотя… — Жанна покосилась на него. — Возможны варианты. У меня по твоей милости сорок восемь женихов сорвалось.
— Скока-скока??? — Дима невольно расхохотался и тут же зажал себе рот.
— Ну, не сорок восемь, но человек пять мы бы обработали.
— Значит, так, Жанка. Джентльменское соглашение. Ты молчишь, как пень. А я в порядке компенсации за сорок восемь женихов подгоню тебе каких- нибудь других. Это же не обязательно должны быть компьютерщики?
— Да ну их в болото!
— Вот и договорились. Давай клешню.
Рукопожатие было мощным — но первый не выдержал Дима. Он потряс рукой.
— Ну, ты даешь…
— Завтра с утра заедешь в больницу. Потом отзвонишь, — распорядилась Жанна. — Если там что-то не так — я от этой больницы камня на камне не оставлю.
— Кто бы сомневался!
— Иди домой, поздно уже.
— А ты? Ты тут того, не очень убивайся…
— Какое убивайся? Мне еще твою куртку отстирывать и утюгом сушить. Как раз к утру и успею. Иди, иди…
Дима ушел, а Жанна села на кухонный табурет с курткой на коленях и крепко задумалась.
Татьяна и Дима застряли в пробке.
— Это черт знает что! — буянила Татьяна. — Когда наконец достроят этот проклятый виадук! Свинство! Сидишь тут, как дурак, а все дела стоят! Какого черта ты поехал проспектом? Все нормальные люди едут по объездной!
— Так ты же просила поскорее…
— Ага! Поскорее! Погоди, мы где? — Татьяна повернулась и изучила местность.
Пробка была действительно немалая. Машина Димы встала сразу после перекрестка, успев перед этим проехать ограду парка.
Это не был парк ее детства, она его не знала, но тихо ненавидела — именно за ним, треклятым, был тот дом, куда она так спешила, чтобы до конца рабочего дня сдать документы.
Вдруг ее осенило.
— Значит, так. Ты тут сиди хоть до ужина, а я пойду ногами!
— Валяй, — позволил Дима. — Через парк по диагонали, а потом еще два квартала. Хоть на природу полюбуешься.
— Ну, ты тут не тоскуй… — на Татьяну напали угрызения совести. — Просто у меня уже больше ни секундочки! Когда прорвешься — позвони! Может, ты еще за мной заедешь.
И, чмокнув мужа, вышла из машины.
— Документы! — крикнул Дима, пока она еще не захлопнула дверь. И протянул ей взятую с заднего сидения папку.
— Спасибо, солнышко! — Татьяна взяла папку.
Дверца захлопнулась.
Татьяна бодро трещала каблуками по плиточной дорожке парка. Она уже успокоилась и в хорошем настроении обращала снимание на детей в песочнице, на газон, где в шахматном порядке загорали коты, на молодых мамочек с колясками. Парк жил своей жизнью, далекой от бизнеса, парк выгибал аллеи широкими дугами, и Татьяна утратила ориентацию — ее занесло в какой-то милый тупичок, она остановилась и стала озираться.
— Как бы мне на Пушкинскую выйти? — спросила она ближайшую старушку.
— А вон туда, и через бассейн!
— Как это — через бассейн?
— А там дорожка есть. И потом направо.
Татьяна пожала плечами и пошла в указанном направлении.
И она увидела этот самый бассейн.
Когда-то в тридцатых годах, когда соорудили этот помпезный лягушатник, в нем и фонтан работал, и воды было по колено. Теперь же все давно высохло. Фонтан торчал посередке, каменные дельфины тоже потеряли товарный вид. Но на широких бортиках бассейна попарно сидели мужчины разного возраста, от десяти до ста лет, причем совершенно естественно в паре оказывались подросток и старец.
Озадаченная Татьяна подошла поближе.
Это оказался стихийный клуб шахматистов. Игроки грелись на солнышке и наслаждались игрой. За спинами иных пар стояли болельщики и тихонько комментировали ходы.
Татьяна медленно обогнула бассейн, вылавливая взглядом особо привлекательные мужские лица. Среди мальчишек и пенсионеров было несколько игроков вполне брачного возраста. К некоторым она подошла совсем близко и, дела вид, будто интересуется игрой, со всех сторон их оглядела.
Отойдя, она достала мобилку.
— Жанна! Вечером после тренировки — сразу ко мне! Я заповедник нашла! Заповедник непуганных мужиков!
Звонок застал Жанну в самом неподходящем для таких новостей месте — в тренерской у Феликса, где она расхлебывала компьютерную сауну.
— У нас уже был один заповедник! — воскликнула она. — Знаешь, что после него в бане осталось? Мне Феликс чуть башку не открутил!
— Еще не вечер, — философски заметил стоявший рядом Феликс. — Когда-нибудь и откручу.
— Я из своих уборщице заплатила! Она отсюда пользованные кондомы ведрами выносила! Так что заповедников больше не будет!
Татьяна, не растерявшись, тут же позвонила Полинке.
— Полинка! Поздравь — я нашла заповедник непуганых мужиков! Сегодня вечером — военный совет!
— Тебе одного мало? — спросила идущая по улице Полинка. — Феликс чуть Жанку грифом от штанги не пришиб! Теперь он нас вообще никогда в сауну не пустит!
— А мы любим сауну? — спросил обогнавший Полинку парень.
— После всего, что было, мы ее… — Полинка выдержала паузу и вдруг зверски прорычала: — Ненавидим!!!
И ускорила шаг.
— Да нет же, эти совсем безобидные! — жалостно завопила Татьяна.
И задумалась, издали глядя на шахматистов.
Тихие, непритязательные, даже милые люди, лишенные женской ласки и заботы — да это же клад! Сокровище! Только теперь Татьяна уже была умная и понимала, что вербовать добычу нужно в безалкогольной обстановке — сауна решительно не годится.
А требуется место, куда добыча будет приходить регулярнои добровольно…
Выстраивая комбинацию, она добежала до нужного здания, отвлеклась на возню с документами и опомнилась часа два спустя — уже подъезжая на такси к своему дому.
Дима же застрял в автосервисе. Он стоял возле машины, капот которой был открыт, и руководил консилиумом. Два специалиста, стоя раком, изучали внутренности.
— Ну, а что я говорил? — укоризненно говорил Дима. — А ты — клапан, клапан!
Тут подала голос его мобилка. Он поднес аппарат к уху.
— Чего, Танюх? Какая дума? Ты чего? Нет, ты серьезно?
И опустил руку с мобилкой.
