Фрайди. Бездна

Я прочла:

У. К. – Составь завещание. Тебе осталось жить неделю.

А. С. Б.

– Джордж, это действительно угроза убить этого У. К.? В открытом объявлении? Где его можно отследить?

– Не знаю. Это может оказаться не так просто. Интересно, что мы увидим на этом месте завтра? Будет написано: «Шесть дней»? А потом: «Пять дней»? Ждет ли У. К., когда его настигнет удар? Или это какой-то новый вид рекламы?

– Не знаю… – Мне пришло в голову как-то связать это с нашим бедственным положением. – Джордж, а может, все эти страшные угрозы в «Новостях» – часть какого-то жуткого надувательства?

– Ты хочешь сказать, что на самом деле не было никаких убийств и все новости – ложные от начала и до конца?

– Я… сама не знаю, что хочу сказать.

– Марджори, надувательство, конечно, во всем этом есть. И прежде всего в том, что три разные группировки приписывают все себе, а следовательно, две из них занимаются надувательством и пытаются обмануть весь белый свет. Я не думаю, что сообщения об убийствах сфальсифицированы. У надувательства, как у мыльного пузыря, есть верхний предел, дальше которого – хлоп! Я имею в виду предел во времени и в количестве людей, которых пытаются одурачить. Это слишком большой «пузырь», слишком много людей, слишком много мест и слишком большая территория, чтобы оказаться надувательством. Иначе отовсюду уже поступали бы опровержения. Хочешь еще кофе?

– Нет, спасибо.

– Еще что-нибудь?

– Ничего. Еще один бисквит с медом – и я лопну.

Снаружи это была обыкновенная дверь в номере отеля 2100. Но, очутившись внутри, я воскликнула:

– Джордж! Зачем?

– Новобрачной положен номер для новобрачных.

– Это красиво. Это щедро. Это прекрасно. Но ты не должен был тратить столько денег. Ты и так превратил унылую поездку в блестящий пикник. Но если ты хотел, чтобы я вела себя сегодня ночью как невеста, тебе не стоило кормить меня «яйцами в седле» и целой корзиной горячих бисквитов. Невеста должна быть очаровательна, а я вся раздулась, как бочка.

– Ты очаровательна.

– О господи! Джордж, не надо сейчас играть… Пожалуйста, не надо! Ты засек меня, когда я убила Дики. И ты знаешь, что я такое.

– Я знаю, что ты нежная, храбрая и чрезвычайно галантная дама.

– Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Ты ведь занимаешься этим, и ты, конечно же, сразу все засек и раскусил меня.

– Ты улучшенная. Да, я видел это.

– Значит, ты знаешь, что я. Я признаюсь. Да. Я уже давно так живу. Я долго практиковалась – годы – и умею это скрывать, но… Этот урод не должен был целиться в Жанет!

– Не должен был. И за то, что ты сделала, я навечно твой должник.

– Серьезно? А Жан считал, что я не должна была убивать его.

– У Жана первая реакция всегда – общепринятая. Потом до него доходит. Жан – пилот от бога, он думает мускулами, но… Послушай, Марджори…

– Я не Марджори.

– Что?

– Ты можешь звать меня моим настоящим именем – тем, которое я получила в приюте. Меня зовут Фрайди. Фамилии, конечно, нет. Когда мне нужна фамилия, я беру одну из стандартного приютского набора – как правило, Джонс. Но зовут меня на самом деле Фрайди.

– Ты хочешь, чтобы я так называл тебя?

– Ну… Да, пожалуй. Так меня зовут там, где мне не нужно прикрытие. Когда я с людьми, которым доверяю. А тебе мне лучше доверять, верно?

– Мне это очень приятно. Я просто польщен и… Я постараюсь оправдать твое доверие, тем более что я у тебя в долгу.

– Как это, Джордж?

– Я думаю, это ясно. Когда я увидел, что творит Мел Дики, я решил сдаться сразу, чтобы не навредить остальным. Но когда он стал грозить своей пушкой Жанет, я дал себе слово, что позже, когда буду на свободе, убью его. – Джордж едва приметно усмехнулся. – Однако, едва я успел пообещать себе это, как появилась ты – внезапно, как карающий ангел, – и привела приговор в исполнение. Так что с меня причитается. Один раз за мной.

– Одно убийство?

– Если пожелаешь, то да.

– Да нет, не стоит. Как ты сам сказал, я – улучшенная. И я привыкла управляться с такими делами сама, когда приходится.