— Он умер, ты же знаешь, — сказала она. — Он умер оттого, что поджигал, а может, оттого, что сдался.
— Если существует способ с этим справиться, ты его найдешь. — Сайлеф коротко улыбнулся.
— Почему ты так этим интересуешься, Сайлеф? — спросила Энна.
— Чем скорее мы сможем показать Тиедану, что продвигаемся вперед, тем скорее тебе не нужно будет пить «королевский язык».
— И это единственная причина? Ради меня?
Сайлеф откинулся назад, опершись одной рукой о землю, и уставился на Энну немигающим взглядом, как будто предвкушая ее реакцию на его слова.
— Мой отец был солдатом королевской армии. И его отец тоже. Я родился солдатом, и мои сыновья тоже родятся солдатами, если я не смогу ничего изменить.
Сайлеф откашлялся и посмотрел на свою руку. Энна с наслаждением отметила, что наступил один из тех редких моментов, когда Сайлеф чувствовал себя неловко. Самым противным в дурмане было для Энны то, что капитан не мог видеть ее такой, какой она была на самом деле, и потому не мог знать, что воли и силы у нее не меньше, чем у него самого.
— Мне уже трижды предоставлялась возможность продвинуться, — заговорил капитан. — Я возглавлял пятьдесят военных кампаний, и для моего возраста это более чем хорошо. Но я желаю большего. Ты так могущественна, Энна. И то, что ты представляешь собой, то, что ты знаешь, — это еще одна возможность для меня. Однако я верю и в то, что это возможность для тебя, если ты ее не упустишь.
— Ну и чего ты достигнешь, если овладеешь огнем, Сайлеф? Тебе дадут земли? Или даже больше — титул? Поставят тебе памятник на какой-нибудь площади или ты удовольствуешься тем, что люди на улицах будут тебе кивать, а твоей жене будут отрубать куски пожирнее в мясных лавках?
— Я ожидаю повышения в чине, и ничего больше. Полагаю, жители Тиры и знать не будут, с чем это связано. У нас в Тире нет огненных ведьм, они существуют только в сказках. И, кроме того, у меня нет жены.
Энна приподняла одну бровь:
— Нет? А тебе ведь, должно быть, уже за двадцать. — Она вздохнула. — Ничего удивительного в том, что ты не нашел жены, ведь ты из тех парней, которые похищают бедных девушек и делают вид, что сочувствуют им.
— А ты, моя госпожа? Тебя ждет дома муж или хотя бы жених?
Энна окатила его бешеным взглядом.
Сайлеф покачал головой словно в удивлении:
— Нет? Но тебе, должно быть, уже семнадцать. Впрочем, это неудивительно. Как жаль, что твоя матушка не сумела выносить девицу поостроумнее или хотя бы со смазливым личиком.
— Ты негодяй, — с некоторым удовольствием произнесла Энна.
— Вот как? — Сайлеф сменил позу, встав на колени и набрав в горсти соломы.
Энна толкнула его в плечо и резко отодвинулась.
— Полегче, — сказала она. — Что это ты делаешь? Нечестно нападать на девушку, лишенную сил.
— О, а я-то думал, что ты вполне пришла в себя, моя госпожа, а у меня приказ проверять, насколько ты слаба, — конечно же, ради предстоящих пыток.
Он начал метать в Энну соломинки, как будто это были копья, а Энна отбивала их. Казалось, Сайлеф полностью сосредоточился на этом занятии, хотя Энна заметила, что правый уголок его рта чуть подрагивает, как будто капитан изо всех сил сдерживает улыбку.
— О, вот хороший удар! — воскликнул Сайлеф.
Энна насмешливо вздохнула:
— Ты чуть не выбил мне глаз.
Она собрала упавшие соломинки и стала бросать их обратно. И вдруг заметила, что смеется.
— Капитан! — позвал кто-то снаружи.
Сайлеф встал, стряхнул солому с волос и сразу утратил всю игривость.
В шатер вошел стражник:
— Капитан, вас требуют немедленно.
— Да, Пол. — Сайлеф, нахмурившись, посмотрел на Энну и сказал: — Пей свой чай.
Энну как будто ударили. «Каков же ты, капитан? Который ты — настоящий?»
— Пей чай! — повторил Сайлеф. — Я не знаю, когда вернусь.
Энна злобно схватила чашку, пролив немного жидкости на руки, и залпом выпила. Из-за того, что она проглотила пойло слишком быстро, оно обожгло ей горло. Энна почувствовала, как у нее начал распухать язык.
Сайлеф смотрел на ее горло, проверяя, действительно ли она все проглотила, а потом еще постоял рядом, ожидая, когда отрава уляжется в желудке
