– Уговор есть уговор, – сказал Ковбой Мальборо. – Никто не скажет, что Ковбой Мальборо не держит слово. Ну-ка, освободите мистера Гейнриха.
Человек в военной форме поднялся с пассажирского сиденья «Хаммера». Достав «бушмейстер», он положил ствол на раму ветрового стекла, прежде чем открыть огонь.
Нельсон Гейнрих выгнул спину, словно его ударили в поясницу стальным ломом. Из груди брызнул красный туман, создав алую дымовую завесу. Нельсон попытался бежать, сделал два шага, и тут веревка натянулась, и он упал в грязь.
Мазз тоже повернулся и побежал. Шаг, другой, и тут град пуль перебил ему ноги. Потом пули застучали по его спине, как дождь по барабану. Последний выстрел попал падающему Маззу в плечо, развернул, и он рухнул, обратив лицо к дымному ночному небу.
Военный «Хаммер» рванул с места и понесся по разбитой дороге, подняв тучу белой известковой пыли. Джип проехал во тьму между церковью и кафетерием, отрезав путь отступления в эту сторону. Свет фар скользнул по грязной земле и высветил Ника. «Хаммер» не притормозил, а прибавил газу, направляясь к мальчику. Харпер выкрикнула его имя. Ник, разумеется, не услышал.
Военный «Хаммер» с хрустом переехал Мазза и подпрыгнул, словно попал в глубокую выбоину. Ник обернулся – медленно, как во сне. Он поднял правую руку. Из ладони брызнули искры, поднимаясь спиралями в ночное небо, – тысяча новых звезд взлетала с его руки. Вот только вместо того, чтобы таять, как положено обычным искрам, они разгорались все ярче и набухали. И превращались в стаю пылающих воробьев, не крупнее мяча для гольфа, и эта стая стремительных сердитых огненных птичек вдруг ринулась вниз.
Они обрушились частым красным дождем на «Хаммер», когда он был уже футах в пятидесяти от Ника. Горящие стрелы с хлюпающим звуком пробили лобовое стекло; превратили людей на передних сиденьях в вопящие карикатуры; хлестнули по шинам, которые завертелись огненными кругами; юркнули в ящик с боеприпасами – и он взорвался со страшным грохотом и прерывистыми вспышками.
«Хаммер» повело влево. Правое крыло зацепило Ника и отбросило в сторону. Джип продолжал движение, клонясь налево. Правое колесо наскочило на полуприкопанный белый камень. «Хаммер» встал на два колеса и перевернулся со страшным грохотом. Обугленный труп – водитель – вылетел в ночь.
Алли звала и звала Ника по имени. Двинуться она не могла – застыла на месте, а когда попыталась броситься к брату, Пожарный крепче ухватил ее за плечо.
– Бен ему поможет, Бен… – сказал Пожарный, прижав на мгновение Алли к себе, прежде чем она высвободилась и понеслась к брату.
Впрочем, Бен Патчетт намного опередил ее. Он бежал неуклюже, но уже преодолел две трети расстояния до лежащего на земле мальчика. В руке он держал пистолет и стрелял не целясь во «Фрейтлайнер». Пуля попала в плуг и высекла голубые искры. Бен опустился на колено, обхватил дымящегося мальчика руками и забросил на плечо. Потом снова выстрелил и побежал обратно, уже не так быстро.
За плугом грузовика прятались, как за щитом, люди. Сверкали и грохотали выстрелы. Бен споткнулся, сбился с курса, но продолжал бежать. Харпер не видела, куда попала первая пуля. Вторая ударила Бена в правое плечо, чуть не развернув его вокруг оси. Казалось, сейчас он упадет или уронит Ника. Нет. Бен выпрямился и побежал дальше усталой рысью, как бегун в конце длинной дистанции в жаркий день. Третья пуля снесла ему верхушку головы. Харпер невольно представила волну, разбивающуюся о скалу. Череп раскрылся, выбросив в ночь красную пену, волосы, осколки кости и брызги мозга.
И он все равно продолжал бежать – шаг, второй, – а когда упал на колени, к нему уже подбегала, протянув руки, Алли. Бен передал ей Ника почти деликатно, с неторопливой заботой, как будто потерять полчерепа для него – пустяк. Перед тем, как Бен рухнул ничком, Харпер успела бросить последний взгляд на его лицо. Ей показалось, что Бен улыбается.
– Бегите! – крикнула Кэрол. – Бегите к церкви! Все бегите! – Она снова стояла на каменной скамье, подняв руки, подсвеченная сзади фарами. Пули со звоном лупили по торчащим вокруг камням; в какой-то момент Харпер показалось, что пола халата Кэрол колыхнулась, словно что-то попало в нее. Но ни единая пуля не тронула Кэрол. Дым поднимался от почерневшего камня под ее ногами. Кэрол была похожа на иллюстрацию из Ветхого Завета – безумный пророк в полуночном одиночестве молит Бога послать искупительную жестокую кару.
Обитатели лагеря Уиндем уже бежали. Они табуном неслись к ступеням, все сто семьдесят, толкаясь и крича. На Эмили Уотерман, так и не поднявшуюся с земли, наступили полдюжины человек. Последней была Шейла Дакворт, бывшая ассистентка стоматолога – она поставила ногу на затылок Эмили, вдавив ее лицом в грязь; и одиннадцатилетняя девочка задохнулась. Шею ей сломали еще раньше, и она не могла поднять лицо, чтобы сделать вдох.
Харпер огляделась, ища Рене, и увидела ее у дальнего угла церкви. Гилберт тащил Рене за собой. Они направлялись не в церковь, а за угол. Рене смотрела мокрыми испуганными глазами так, словно хотела остаться, но Гил тянул ее за собой, и Харпер подумала: «Беги, просто беги». И словно глотнула чистого воздуха, увидев, что Рене скрылась из вида. С Джоном добраться туда было слишком сложно – он еле стоял на ногах, – но Рене и Гил сумели, они сбежали вниз по холму и исчезли за деревьями. Может, они даже найдут каяк, доплывут до Дона Льюистона, если он еще недалеко, если еще наблюдает с воды. Пусть у них получится. И пусть они не оглядываются.
Майкл выбрался из-под жертвенника и взял Кэрол за руки. Она даже не заметила. Она продолжала криками подгонять паству и вырвала запястья из пальцев Майкла. Тогда он обхватил ее за талию и приподнял с камня. Повернулся и побежал, как только что бежал Бен с Ником на плече. Майкл стремился к церкви. Большинство обитателей лагеря уже проскочили в красные двери.
– Давайте, – сказал Пожарный. – Церковь.
Его колени согнулись, и Харпер поддержала его.
