– Ты и я, крошка, – повторил он и коротко улыбнулся. – Что скажешь?
Когда он забылся беспокойным сном, они собрались у открытых дверей ангара. Алли раздолбала молотком книжную полку, а Ник развел костер из щепок и летных инструкций. Он поджег все одним мановением горящей руки. Рене добыла в буфете бутылки воды «дасани» и макароны. Харпер держала кастрюлю над пламенем, ожидая, пока закипит вода. Рука Харпер была прямо в огне, языки пламени лизали костяшки пальцев. Если научишься управлять драконьей чешуей, прихватки больше не нужны.
– Если он умрет, – сказала Алли, – я сваливаю. Мне по барабану остров Марты Куинн. Я даже музыку восьмидесятых не люблю.
Огонь потрескивал и щелкал.
– Тут вы должны пообещать мне, что он не умрет, – сказала Алли.
Харпер молчала минут десять, а потом сказала только:
– Макароны готовы.
Поздним утром на следующий день маленький отряд пилигримов прошел, устало шаркая, поворот и остановился.
Первое, что заставило их замереть, это буйство красок. Пейзаж слева от дороги был вполне привычным: сгоревшие деревья, обуглившиеся ветви и развалины. Но справа – серо-зеленый сосновый бор. Усыпанные слоем пепла деревья все же были здоровы и невредимы, а трава под ними росла пышная и сочная. За стволами деревьев они увидели блеск черной воды.
На зеленой стороне дороги возвышался рекламный щит. Изначально там был логотип страховой компании «GEICO». Изящный геккончик намекал, что пятнадцать минут могут сэкономить доллар-другой. Под этим полезным предложением черной краской из баллончика было написано:
СВОБОДНАЯ ЗОНА НОВОГО МЭНА
ЗАРАЖЕННЫЕ, НАДЕНЬТЕ ПЕРЧАТКИ И ПЛАЩИ
ДЕРЖИТЕСЬ ДОРОГИ НА СЕВЕР
В МАКИАС, К ОСТРОВУ МАРТЫ КУИНН
ЗАРАЖЕННЫЕ, НОСИТЕ ОРАНЖЕВУЮ
ОДЕЖДУ НЕ СНИМАЯ!
У щита был припаркован видавший виды пикап. В кузове стояли картонки из-под молока, набитые ярко-оранжевыми рабочими перчатками. Рядом в стопку были уложены оранжевые дождевики. Ник, забравшись в кузов, порылся в вещах и поднял, развернув, один дождевик, чтобы всем было видно.
На спину дождевика был черной краской нанесен символ биологической опасности.
– И что теперь? – спросила Рене.
– Похоже, мы приоденемся, – ответила Харпер. – Будьте зайкой, подберите мне плащ. Не хочется карабкаться туда.
Через десять минут они пошли дальше – все в оранжевых плащах и оранжевых перчатках, помечавших их, как больных. Надеть дождевик на Пожарного они даже не пытались – просто накрыли плащом его грудь.
Пруд, который они заметили сквозь деревья, оказался гадким водоемом. На камнях у воды догнивали многочисленные дохлые крысы, а мелководье пряталось под плавучими шапками пепла; только черная вода в центре пруда была свободна. На берегу стояли несколько целехоньких пустых коттеджей – построенных еще до введения новых правил строительства. К входным дверям были приколочены объявления, тоже с символами биологической опасности.
– Погодите, – сказала Харпер и оставила их на дороге.
Взобравшись по ступенькам первого коттеджа, она прочитала объявление.
«ЭТОТ ДОМ ПРЕДНАЗНАЧЕН ДЛЯ ВРЕМЕННОЙ НОЧЕВКИ ЗАРАЖЕННЫХ
НЕ ПЕЙТЕ ВОДУ, НЕ ПОЛЬЗУЙТЕСЬ ТУАЛЕТОМ. В ХОЛОДИЛЬНИКЕ ЕСТЬ БУТЫЛКИ С ВОДОЙ И КОНСЕРВЫ. НЕ БЕРИТЕ БОЛЬШЕ, ЧЕМ ВАМ НАДО. НИКАКОГО НЕЗАКОННОГО ПОСЕЛЕНИЯ. ПОСЕТИТЕЛИ ДОЛЖНЫ УЙТИ В ТЕЧЕНИЕ 12 ЧАСОВ. ДОМ ОХРАНЯЕТСЯ МЕСТНЫМИ СИЛАМИ ПРАВОПОРЯДКА.
НЕ СНИМАЙТЕ ОРАНЖЕВЫЕ ЗАЩИТНЫЕ ПЛАЩИ. ЗАРАЖЕННЫЙ, НЕ НОСЯЩИЙ ОДЕЖДУ, ОТМЕЧАЮЩУЮ ЕГО КАК БОЛЬНОГО, СЧИТАЕТСЯ УГРОЗОЙ И МОЖЕТ БЫТЬ ЗАСТРЕЛЕН.
ДО МАКИАСА 131 МИЛЯ, ТАМ ВАМ ПРЕДОСТАВЯТ ТРАНСПОРТ ДО ОТДЕЛЕНИЯ БОРЬБЫ С
– Что там написано? – крикнула Алли.
– Что мы можем переночевать здесь, если надо, – сказала Харпер, хотя уже понимала, что они не останутся. День еще не кончился, останавливаться рано.
Толкнув дверь, Харпер вошла в холл. Пахло трубочным табаком и пыльными книгами – у Харпер эти запахи ассоциировались со стариками. На стене висел телефон с дисковым набором.
