Он отошел от остальных и поднял руки к капюшону, когда услышал, как кто-то окрикнул Седрика по имени. По улице с луком, перекинутым через плечо, шел человек, которого ждал Седрик. Рядом шел подросток с несколькими мертвыми птицами. Охотники возвращались со своей добычей? Он увидел, как Седрик улыбнулся, с выражением одновременно радости и облегчения. Гест оцепенело наблюдал, как Седрик заспешил им навстречу. Что он мог вообще сказать такому грубому мужлану?
Он потерял всякий интерес к собственной судьбе, когда увидел, как Седрик приветствует двоих вновьприбывших. Он задержался на секунду, чтобы поговорить с юнцом, который показывал ему свои мерзкие трофеи с нескрываемой гордостью. Гест был поражен, когда Седрик взял одну из птиц и одобрительно взвесил ее в руке прежде чем вернуть ее парню. А потом, когда Седрик начал объяснять с очевидным возбуждением все происходящее, высокий охотник обнял его и притянул к себе. Седрик прильнул к нему на мгновение с явным чувством. Потом, открыто проявляя привязанность, высокий охотник, продолжая обнимать Седрика, последовал за ним к остальным. Было невозможно не заметить связь между этими двоими. На Геста накатило оцепенение. Седрик нашел ему замену? Забыл его и отверг ради симпатичного дикаря? Обида вцепилась в него тысячью когтей. В нем забурлила ревность, на замену которой пришла холодная ненависть.
Седрик пожалеет о своем предательстве. Гест стиснул зубы. Он знал, как заставить страдать таких людей.
День 12 месяца Пашни
Год 7 Независимого Союза Торговцев
От Рейала, смотрителя голубятни в Удачном
Детози, смотрителю голубятни в Трехоге, и Эреку
Дорогие тетушка Детози и дядюшка Эрек,
Думаю, что вы ждали этого письма так же долго, как я надеялся его когда-нибудь отправить. Я знаю, что с самого начала вы оба ожидали, что я стану ухаживать за девушкой Трех Кораблей. Я благодарю Эрека не только за то, что он не пожалел времени, чтобы узнать Карлин, но и за то, что он хорошо отзывался о ней и о нашем желании обручиться. Я знаю, что мои родители выразили озабоченность тем, как «чужак» отнесется к юноше из Дождевых Чащоб, который более чем «немного» покрыт чешуей. Ни она, ни ее семья никогда не делали из этого проблемы.
Теперь я хочу с удовольствием напомнить вам, что Эрек сказал мне, когда наставлял меня в обращении с записями по разведению птиц, вверенных под мою опеку: «Привнесение свежей крови хорошего качества в сложившуюся родословную всегда благотворно».
Таково и наше намерение!
Ее родители, без сомнения, так же консервативны в этом вопросе, как и мои. Они сказали нам, что мы должны подождать год, но разрешают нам публично объявить о наших намерениях.
Так что к этому письму прилагается публичное объявление о нашей помолвке! Пожалуйста, разместите его на видном месте, чтобы все могли разделить мою гордость и радость! Даже объявление на каждом дереве в Дождевых Чащобах не смогут передать моего счастья!
Рейал — очень счастливый мужчина
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
— Как бы мне хотелось перенести это обсуждение в теплое место и спокойно поговорить, — тихо сказала Элис. Она приютилась в объятиях Лефтрина, его плащ окружал ее, будто ее собственный. Она знала, ее тело не замерзло, но растущий внутри холод заставлял чувствовать себя нездоровой. Она все еще ощущала усталость после времени, проведенного в камнях памяти; даже когда Лефтрин обнимал ее, они искушали и притягивали ее, будто маленький ребенок умолял ее о внимании. Слишком многое произошло слишком быстро. Ей было стыдно за несчастье и неуверенность в глазах пленников, а унизительная покорность худых, покрытых рубцами рабов наполняла ее ужасом. Только этого было бы достаточно, но еще и хранители ссорились, будто до сих пор были юнцами, покинувшими Трехог.
Кейс, Бокстер и Джерд считали, что стоит позволить драконам делать с пленниками все, что они пожелают. Все остальные придерживались различных точек зрения, какую судьбу заслужили рабы, джамелийские торговцы, калсидийцы-охотники на драконов и остальные. Рапскаль отчасти успокоился. Его прежнее воинственное отношение абсолютно не согласовалось со всем, что знала Элис о молодом хранителе. Позиция Тимары против превращения Рапскаля отражала ее собственную. Сейчас они с Татсом окружили его, Татс руками приобнял за плечи, а Тимара сжимала его руку, будто их физические прикосновения могли удержать его в этом мире и в этом времени.
Возможно, они могли. Она знала, что единственным для нее сейчас способом глубоко уснуть было прислониться к теплой спине Лефтрина, она
