чешуей руки по губам, вздохнуло и подняло глаза чтобы встретить взгляд Герцога. Когда он опустил руки, позволив им свисать по бокам, цепи на его запястьях зазвенели. В этом свете глаза его выглядели вполне человеческими, но когда его впервые привели в зал для приемов, его глаза по кошачьи светились, мерцали синим в свете свечей.
— Молчать! — прикрикнул Эллик на существо. — Молчать и на колени перед Герцогом. — он выразил свое недовольство резко дернув человека-дракона за цепь и существо споткнувшись упало на колени, едва успев выставить руки.
Падая на пол человек-дракон вскрикнул, а потом с трудом выпрямился стоя на коленях. Он с ненавистью посмотрел на Эллика.
Когда канцлер опустил свой кулак, вмешался Герцог. — Значит он может говорить, не правда ли? Пусть говорит, канцлер. Меня это забавляет. — Герцог увидел, что это не понравилось Эллику. Еще одна причина послушать что скажет человек-дракон.
Чешуйчатый человек откашлялся, но все-равно говорил хрипло. Он говорил учтиво, как человек находящийся на хрупкой грани безумия. Герцогу были знакомы эти последние попытки удержать реальность. Почему в отчаянии, люди верят что логика и соблюдение формальностей смогут вернуть им потерянную жизнь?
— Меня зовут Сельден Вестрит из Торговцев Удачного, приемный сын семейства Хурпус из Дождевых Чащоб, певец драконицы Тинтальи. Но должно быть Вам это известно? — Человек с надеждой заглянул в лицо герцога. Не обнаружив там понимания он продолжил говорить. — Тинталья выбрала меня чтобы служить ей и я был рад этому. Она дала мне задание. Она велела мне странствовать и постараться найти других из ее вида или услышать истории о них. И я поехал. Я путешествовал с группой торговцев. Я отправился из-за любви к дракону, а они, в надежде снискать ее расположение, а потом каким-то образом превратить его в благосостояние. Но куда бы мы ни направлялись, наши поиски были безрезультатны. Остальные хотели вернуться, но я знал, что должен продолжать.
И снова глаза его пытались найти на бесстрастном лице Герцога хоть какие-то следы сочувствия или заинтересованности. Герцог не позволял своему лицу выражать заинтересованность историей. Голос драконьего певца звучал глуше когда он продолжил: — Неожиданно, мои собственные люди предали меня. Торговцы отказались от нашей миссии. Думаю им казалось что я их предал, вовлек их в глупое путешествие, растратившее их деньги и ничего не принесшее взамен. Они украли все что у меня было, а в следующем порту продали меня как раба. Мой новый «владелец» увез меня далеко на юг и показывал меня на рынках и ярмарках. Но когда новизна прошла и я начал заболевать, меня снова продали. Меня повезли на север, но судно захватили пираты и владелец снова сменился. Меня купили как уродца и показывали любопытным. Каким то образом Ваш канцлер узнал о моем существовании и привез меня сюда. Теперь я перешел к Вам.
Герцог ничего об этом не знал. Он подумал знал ли Эллик, но на своего канцлера не посмотрел. Человек-дракон завладел его вниманием. Он говорил убедительно, этот «драконий певец». Его голос был грубым, музыка покинула его, но модуляции и тональность его слов могли бы повлиять на более восприимчивого человека. Герцог не ответил ему. В его следующих словах прозвучало отчаяние и Герцог подумал, не моложе ли он чем кажется.
— Те кто называли себя моими владельцами и продавали меня были лжецами! Я не раб. Я не совершил никакого преступления, за которое наказывают рабством и никогда не жил в местах, где такое наказание применялось. Если Вы не освободите меня основываясь на моих словах о том, что мое заключение незаконно, позвольте связаться с моими людьми. Они выкупят у Вас мою свободу. — Он снова закашлялся, на этот раз сильнее и боль искажала его лицо при каждом спазме. Он едва мог стоять на коленях, а когда он вытирал рот, его губы были влажными от слизи. Это было отвратительное зрелище.
Герцог холодно осмотрел его. — Теперь я знаю твое имя, но мне все равно откуда ты. Ты здесь потому что ты тот, кто ты есть. Ты частично дракон и это все что меня волнует. — Объяснил он свою точку зрения. — Как давно ты болеешь?
— Нет. Ты ошибаешься. Я не дракон. Я человек измененный драконом. Моя мать из удачного, а отец, Кайл Хэвен, был калсидийцем. Он был морским капитаном. Таким же человеком как Вы.
Существо осмелилось сжав кулаки подползти ближе. Эллик дернул за поводок, который сжимал в руке и у Элдерлинга вырвался бессловесный крик боли. Эллик неожиданно пнул его обутой в сапог ногой и повалил на бок. Существо яростно смотрело на него. Канцлер поставил сапог на закованное горло Элдерлинга и на мгновение Герцог увидел воина, которым Эллик был когда-то.
— Лучше тебе быть вежливым, Элдерлинг, или мне самому придется научить тебя. — Эллик говорил жестко, а Герцог размышлял, действительно ли канцлер сделал это из уважения к нему, или он просто хотел заставить свой «подарок» замолчать, до того, как он снова станет отрицать свое происхождение. Это не имело значения. Тонкая чешуя, синий цвет и мерцающие глаза доказывали, что он не человек. Это было умно, попытаться убедить всех, что его отец был калсидийцем. Умный как дракон, так говорят.
— Как давно ты болеешь? — снова спросил Герцог.
— Я не знаю. — Элдерлинг растерял свою дерзость. Он не смотрел на Герцога пока говорил. — Сложно оценивать течение времени находясь в темном чреве корабля. Но я был уже болен, когда меня продали и когда пираты захватили корабль, тоже. Какое-то время они боялись касаться меня и не только из-за внешности. — Он снова закашлялся, свернувшись там где лежал.
— Он похож на скелет, — заметил Герцог.
— Я думаю это их нормальное состояние, — осторожно предположил Эллик. — Быть такими длинными и тонкими. В старых
