покинула раздевалку и ступила в спортзал.
Бен был там, сидел на трибуне, рука на перевязи. Я ждала, что он метнет в меня убийственный взгляд, но он был слишком увлечен разговором с сидевшей рядом девочкой-блондинкой.
– Кто это? – спросила я у Роми, кивнув на девочку. Вчера я ее не видела.
Роми глубоко вздохнула.
– Бэт Теннер, девушка Бена с зачатия, наверно. Они то вместе, то врозь.
– Сейчас они, кажется… врозь, – сказала я, несколько преуменьшив. Лицо Бэт было того же красного цвета, что и штрафная линия на игровой площадке, и мне показалось, что в глазах девочки блестели слезы. Бен попытался приобнять ее, но Бэт вывернулась.
– Нет, серьезно, что с тобой происходит? – крикнула она, ее голос эхом разнесся по спортзалу.
Теперь уже и Бен повысил голос:
– Это был не я. – Он поднял пострадавшую руку вверх, насколько позволяла повязка. – Только посмотри на это? – Тут взгляд Бена упал на меня, и, клянусь, он слегка побледнел.
– Ну и ну, Бен Маккрэри тебя боится, – прошептала Роми, и я нахмурилась.
Бэт покачала головой, и я сообразила, что боялся не один Бен; эта девочка покраснела и сорвалась на пронзительный крик не только от злости. Она резко повернулась к трибуне, схватила свой рюкзак и принялась в нем рыться.
– Я понимаю, что ты расстроен, но это?
Она выхватила что-то из рюкзака, и я почувствовала, как напряглись все мои мышцы, но Бэт размахивала перед Беном отнюдь не оружием. Это была кукла Барби с такими же ярко-золотистыми волосами, как у Бэт, одетая в коротенькую форму члена группы поддержки, зеленую с белым (эти цвета, насколько я поняла по флажкам и транспарантам, были цветами школы).
Но даже с расстояния я увидела, что с куклой что-то не так. Ее пластмассовые конечности казались вывернутыми и сломанными, а на животе расплылось ярко-красное пятно.
– Ты больной! – заверещала Бэт, тряся куклой, и Бен побледнел, кажется, еще сильнее.
– Бэт, Богом клянусь, не вешал я эту штуку в твой шкафчик! – Бен снова продемонстрировал больную руку. – Никакой возможности…
– Лжец! – завопила она, слово разнеслось по всему спортзалу.
Это, видимо, переполнило чашу терпения тренера Льюиса. Он обернулся и дунул в свисток.
– Круги, вы все!
– Здесь или на футбольном поле? – спросил кто-то из девочек.
Бэт к этому моменту так разрыдалась, что не могла говорить и сделалась багровой. Лицо тренера не уступало ей по цвету, и сам он, кажется, не вполне владел собой.
– Мне наплевать! – рявкнул он. – Просто… на пробежку!
Я повернулась к Роми и увидела, что она пристально смотрит на Бена и Бэт со странным выражением лица.
– Роми? – позвала я.
Половина класса уже начала лениво трусить по залу, другая половина направлялась к дверям.
Схватив меня за рукав, Роми побежала ко второй группе.
– Нам надо поговорить с Дексом.
– О чем?
Но она не ответила.
Декс снова сидел на трибуне, сгорбившись над книгой. Увидев нас, он помахал нам и запрыгал вниз по ступенькам.
– Сегодня выгнали всех? Случился бунт? Вы сговорились разорвать Бена Маккрэри на части? Иззи возглавила нападение, да?
– Заткнись, – скомандовала Роми, явно о чем-то думая.
Из уважения к астме Декса мы пошли, а не побежали по дорожке, а Роми тем временем поведала ему о нервном срыве Бэт.
– Ах, школьная любовь. Она никогда мне не надоест, – проговорил Деке, когда девушка закончила.
– Думаю, тут дело не только в этом, – заметила она, грызя ноготь большого пальца. – А если кукла выступает в роли лягушки?
Декс остановился и сунул руки в карманы бушлата.
– Да-а-а-а-а, – медленно протянул он. – В этом есть… есть смысл.
– Что все это значит? – спросила я. В футболке с короткими рукавами и шортах было уж слишком холодно, и я пожалела, что не захватила толстовку.
Видя, что я дрожу, Декстер скинул бушлат и набросил мне на плечи. При этом движении на запястье у него мелькнуло что-то серебряное. Сначала я подумала, это часы, но оказалось, нечто вроде браслета. Я так старалась разглядеть, нет ли на нем гематита, – скорее всего Декс не вампир, но проверить
