– Это так, но сейчас меня больше волнует другой вопрос: как мы будем их убивать? Вдруг они уже когти с клыками отрастили? Арбалет всего один, он долго перезаряжается, и стрелять из него можно только с небольшого расстояния.
– Но ты сумеешь снять хотя бы одного? – спросила Ханна.
– Должна. Не очень удобное оружие, но похоже на винтовку, а с ней у меня хорошо получается.
– Вчера вечером промахивалась, когда по доске стреляла, – напомнила Миа.
– Я мазала, только когда пробовала издали, надо стрелять шагов за двадцать, тогда точно свалю. Но останется второй.
– Второй упадет, и мы его быстро добьем, – уверенно заявила Ханна.
– С чего бы вдруг? – не поверила Миа.
Да и я не поверила.
Фиалка не стала отвечать немедленно, вместо этого стянула с плеча свой рюкзак, покопалась в одном из его кармашков, вытащила две явно увесистые штучки из темно-серого металла, связанные длинным и прочным на вид шнуром.
– Скакалка, что ли? – удивилась Миа.
– Никакая это не скакалка. Это такая штучка, которую кидаешь, и эти грузики крутятся вокруг цели, запутывают. Очень удобно бросать бегунам по ногам, они слишком тупые и обычно не догадываются увернуться или подпрыгнуть.
– Тяжелые, – сказала я, примерив в руке один грузик.
– Это свинец, я нашла его в вагончике. Там много разных штучек для рыбалки.
– Если мертвяк упадет и не сможет встать, мы с ним легко справимся, – уверенно заявила Миа. – Но это, если фиалка не опростоволосится.
– Сможешь? – спросила я.
Ханна пожала плечами:
– Никогда по зараженным не кидала, но на деревьях тренировалась, получалось нормально. Должна справиться. Потом надо будет очень быстро его убить, с этим нельзя тянуть. Их урчание особое, в нем есть звуки, которое наши уши не слышат. У бегунов оно негромкое, но другие мертвяки могут услышать его издали, у этого звука такое свойство, что далеко уловить могут, как бы сигнал для остальных.
– Знаю, – сказала я. – Значит, так, выбираемся, обходим сарай и становимся напротив забора. Мертвяки нас увидят и бросятся перелезать. В этот момент я убью одного, а второму Ханна свяжет ноги, когда он спустится. Миа его добьет топором, если надо будет, Ханна поможет, у нее клюв есть.
– И пистолет.
– Забудь о нем, он травматический, нашумишь на всю округу без толку.
– Ну это я говорю, чтобы ты помнила. Не такой уж он и бесполезный.
– Не перепутаете? Забор, арбалет, связать второго, стукнуть по споровому мешку легонечко или по голове со всей дури.
– А если ты промахнешься? – спросила Миа.
– Если я промахнусь, у нас будет один связанный мертвяк и один бегающий. Если промахнется Ханна, будут два бегающих. И тогда делайте, что хотите, но постарайтесь прикрыть меня от них, пока не перезаряжу арбалет. Ох он и тугой…
Я не ошиблась – зараженных и впрямь было двое. Они стояли в тенечке от орехового дерева перед раскрытой настежь дверью сарая и в своей обычной манере меланхолично покачивались с пяток на носки. Под их ногами на вытоптанной земле, на которой не росло ни единой травинки, валялись грязные кости, и мне очень не хотелось думать о том, кому они принадлежат.
Один мертвяк выглядел относительно свежим, на нем сохранился грязный до ужаса халат, и можно было догадаться, что в прежней жизни это была немолодая женщина. Второй оскотинился до неузнаваемости, из одежды осталось лишь что-то, похожее на жалкие клочья рубашки с короткими рукавами. Его фигура криво сгорбилась, плечи некрасиво вывернулись, опустились вперед, все указывало на далеко зашедший процесс перерождения. Такому еще немного отъесться, и мой арбалет вряд ли справится с его укрепившимся черепом – не так уж много уязвимых мест останется.
Не отводя взгляда от парочки, я громко прошептала:
– Бьем плечистого. Сперва я стреляю, если ничего не получается, Ханна, сразу путай ему ноги. Он самый опасный, с теткой должны легко справиться.
Ну да, пусть и страшновато, но стыдно втроем не угомонить не слишком развитого бегуна, я и в одиночку это проделывала, пускай и под присмотром полковника Лазаря.
Зараженные нас упорно игнорировали, а это странно, ведь я специально подходила так, чтобы ветерок нес запах в сторону мертвяков. Мы уже три дня не видели горячую воду, а в холодной много не намоешься, тем более при помощи жалких тазиков. Ханна сказала, что в баллоне почти нет газа, и поэтому расходовать его на нагрев не стали. Так что должны благоухать посильнее обычного. Но, наверное, я слишком это преувеличиваю, не такие уж мы и грязные.
Фиалка свесила один груз, мягко уложила на землю, отошла на шаг, натягивая веревку, и, лукаво улыбнувшись, внезапно зацокала взволнованной белкой.
