немного, но все равно присутствует.
Должна признать, что нектар, приготовляемый для воспитанниц, куда вкуснее, но и эту собственноручно намешанную бурду я выпила чуть ли не с величайшим удовольствием. Еще бы, ведь неугасимая жажда моментально утолилась, а в голове прояснилось. Обхватив горячую кружку обеими ладонями, отхлебнула глоток горького чая и только тут поняла, что забыла его посахарить.
Похоже, проблемы с головой все еще не отступили. Поспать мне надо, причем срочно, а не чаи гонять. И поесть тоже не помешает.
Иммунные не настолько прожорливы, как зараженные, но и в этом заметно отличаются от неизмененных людей – нам приходится кушать много и часто. Тех, кто бережет фигуру, это касается в меньшей степени, но все равно касается.
Пододвинула к себе радио, нажала кнопку включения и начала крутить ту же ручку, которую крутила Ханна. Ничего, кроме потрескивания и шипения, добиться не удалось, но я не сдавалась.
Отхлебну маленький глоток, покручу чуть-чуть, послушаю и опять поднимаю кружку.
Зашел Док, начал греметь банками в рюкзаке, вытащил одну, вскрыл консервным ножом, протянул мне:
– На вот, порубай, эта рыба вроде бы ничего. Может, тушенку разогреть?
– Как хочешь. И не забудь выпить вон из того стаканчика. Все выпей, не оставляй.
– Это то, о чем я думаю? – напряженно поинтересовался Док.
В сумраке кухни разглядеть его как следует не смогла, но показалось, что при этих словах он позеленел.
– Думай о чем угодно, но смирись с тем, что тебе это очень нужно. По-настоящему нужно, без этого мы долго не живем. Привыкай.
– Реально каждый день пить придется?
– Еще как реально. Говорю же – это наша жизнь.
Док поднял стаканчик, залпом выпил содержимое, звонко стукнул донышком по столу, тут же ухватил кружку с чаем и нервным голосом произнес:
– Если не знать, в чем там фишка, реально не догадаешься.
– Не думай о всяких фишках, нам иначе нельзя.
– А с тобой что было, когда первый раз это пила?
– Ничего не помню. Вряд ли я остро реагировала, маленькая была и не знала, что это такое.
– А, ну да, забыл. Зачем радио крутишь?
– Интересно. Оно почему-то шипит и потрескивает.
– Статика. Тут вообще радиостанций нет?
– Есть, но обычно они далеко не достают. Вчера Ханна крутила эту ручку, и мы услышали кусочек выступления Герцога.
– Кого?
– Это главный человек в Азовском Союзе.
– Что за союз?
– Крупнейшее объединение стабов между Песочными Часами и Солеными Степями. В твоем мире такие объединения называются государствами.
– В моем мире на зомбаков только в кино охотятся, и там это делают не для того, чтобы выпотрошить его башку и сделать сладкую гадость.
– При чем здесь это? Я просто сравниваю.
– А ты где живешь? Как твое государство называется?
– Еще недавно я очень неплохо жила в Азовском Союзе. Но это в прошлом, теперь я бездомная.
– А чего так?
– Были причины.
– Какие?
– Не люблю Герцога.
– Но его речи слушаешь.
– Это информация, а информация в Улье ценится.
– Не только у вас, у нас все только этим и занимались, что со всех сторон ее в себя закачивали. В основном – реальный хлам, но бывало и полезное. А у вас как с этим? Интернет есть?
– Ты говоришь о глобальной компьютерной сети?
– Ну да.
– Я не очень в этом разбираюсь, но вроде бы нет. Радиоволны в Улье плохо распространяются, протягивать на большие расстояния кабели тоже нельзя, только в пределах стабильных кластеров.
– А локалки?
– Не понимаю, о чем ты.
