шел, будто потерял что-то. Наверное, ее и потерял. Винтовка у него уж больно серьезная, я подумал, что такому кадру нельзя давать самому по себе разгуливать, вот и не стал выдвигаться навстречу светленькой. Как-то странно она поглядывала, может, сенс или что-то в этом роде, к таким лучше не подходить, если за спиной остался парень с винтом под неплохой калибр. Что-то не так?
– Да не, норма, – кивнул автоматчик. – Четко сработал, без косяков, базара нет. Что там с тем парнем? Даже не поговорили?
Одноухий пожал плечами:
– Я как-то не догадался, да и тот головой во все стороны крутил, пуганый какой-то. По-тихому привалил его от дальнего домика, оставил возле кустов за вагончиком. Там у него рюкзак большой и сумка, надо бы обшмонать, пока не вымокли.
Меня то в дрожь бросало, то в жар. Эх Док-Док, ну зачем ты за мной пошел?! Почему тебе на одном месте не сиделось?! Ты же обещал все пять минут простоять – вот зачем раньше с места сорвался?!
И как я его не заметила? Ведь назад тоже оглядывалась.
Да я, получается, вообще слепая. Все на свете проворонила: и крадущегося за мной Дока, и рейдера с арбалетом.
Проклятый ни на что не годный дар, он даже не на очень больших расстояниях или не работает вообще, или работает отвратительно.
Автоматчик, медленно приблизившись, присел передо мной на корточки и уставился в глаза. А я, чуть скосив взгляд, смотрела влево, на сучок, который темнел на одной из панелей внутренней отделки.
Куда угодно буду смотреть, лишь бы не сталкиваться взглядами с этими уродами.
Достав из кармана смятую пачку, рейдер вытащил из нее сигарету, поднес горящую зажигалку к кончику, вдохнул и выпустил мне в лицо струю омерзительно-вонючего дыма, после чего без эмоций произнес:
– Где остальные?
– Какие остальные? – с легким удивлением спросила я.
Сказала явно не то, что он хотел услышать, и расплата не заставила себя ждать. Грязная пятерня врезала по щеке с такой силой, что я завалилась на бок, больно приложившись о пол краешком лба. И замерла, уставившись в зрачок наставленного на меня автоматного ствола.
– Неправильный ответ, маленькая сучка. Я спросил, где остальные? Сколько вас здесь еще шастает?
Понимая, что, если промолчу, этот гад снова меня ударит, а возможно, и выстрелит, торопливо тараторя и презирая себя за эту малодушную поспешность, ответила:
– Все здесь, кроме Дока. По-моему, все. Никто не должен нигде ходить. Я правду говорю.
– Что, девочка, страшно? – криво усмехнулся урод. – Не надо меня бояться, я ведь добрый, а иногда даже ласковый.
С этими словами все та же рука легонько похлопала меня по горящей щеке.
– Спокойно, малышка, я тебя не обижу, мне такие глазастые нравятся. Да не дрожи ты так. Хочешь хлебнуть моего живчика? На ликере делаю, всем девочкам нравится. И я им тоже нравлюсь.
Сомневаюсь, что во всей Вселенной найдется хоть одна особа женского пола, которой понравится это омерзительное существо, но, разумеется, озвучивать свои сомнения не стала, вместо этого, постаравшись наполнить голос жалобными нотками, попросила:
– Я лучше воды попью. Воды мне можно?
– Воды? – слегка опешил автоматчик. – Ну воды нам для такой милой сучки не жалко. Она ведь ее отработает, так ведь? Тебя как звать, глазастая?
– Элли.
– Элли? Сама себя так окрестила?
– Нет.
– Ну так скажи спасибо крестному, нормальное имя, а не какая-нибудь Клеопатра, мать ее. Ты ведь будешь с нами ласковой, Элли? Со всеми нами?
– Я пас, – брезгливо процедил Зеленый Платок. – Там кости да кожа, всего лишь ребенок, неправильно это, да и не мое.
– Да у тебя все, кроме спека, давно уже не твое, – нехорошим тоном пробурчал автоматчик.
– Так ведь и ты вот-вот сторчишься, в день по два раза ширяясь.
– Я тоже пас, – сказал одноухий. – Это же малявка, не марайся.
– У нее глаза фиолетовые, – мечтательно произнес автоматчик.
У него в этот момент даже голос изменился, почти нормальным стал.
– Фиолетовые? – подобрался одноухий. – А ведь это тема, если дотащить ее до Голого. За такую интересную он вдесятеро больше нормы забашляет, и это если сбросить задешево. Да и остальные тоже не с помойки подобраны, все вместе хорошо потянет.
Автоматчик, поднимаясь, покачал головой:
– Где мы и где Голый? Это верная неделя пути, если по темноте, а по свету там умные вообще не ходят, все насквозь просматривается, публика известная. Тут бы самим добраться, а уж с таким грузом… Так что рванем наискось к Камышовому, дорога надежная, а от него до Берлоги пара дней хода останется, там всех и сдадим.
