можно будет, увидев аналогичную картинку в зарослях, точно сказать, что именно там скрывается.
Будто прочитав мои мысли, из кустов любезно выбрался зараженный.
Я и до этого сидела, как мышка под веником, а тут ухитрилась даже ее превзойти. И все потому, что зараженные бывают разные.
Этот нехороший. Нет, они, бесспорно, все нехорошие, это я в том смысле, что вижу далеко не начинающего. Похоже, сумел развиться до вершины желтой части классификационной шкалы. Таких обычно легко узнать по специфической «деревянной» походке – будто подпрыгнуть на каждом шагу пытается, а при ходьбе по твердым поверхностям они звонко стучат выступающей из пяток костно-волокнистой тканью. Все потому, что на этой стадии у них радикально трансформируется скелет, в том числе изменяются нижние конечности, благодаря этому высшие зараженные способны с легкостью забегать на невысокие вертикальные стены, в сумасшедшем рывке вылетать из кустов на мчащиеся машины и демонстрировать прочие головоломные трюки.
Даже будь мой пистолет полностью заряжен, я бы никогда в жизни не стала пытаться убить этого мертвяка без веской причины – очень уж слабое оружие против развитого монстра. Паразит от души поработал над человеческим телом, перестраивая под свои потребности, слишком далеко зашло видоизменение костей, в том числе и черепных. Даже отсюда видно, что поверх серовато-желтой морщинистой кожи на лице местами проступают вытянутые темные бляшки с характерно-угловатыми очертаниями. Такую защиту не всякий автомат пробивает, потому что там особая структура. Я плохо разбираюсь в подобных вещах, но это что-то вроде материала бронежилетов или даже получше, плюс он укреплен чем-то вроде особого умения Улья, его получают все или почти все развитые твари, у элиты оно настолько сильное, что с ней не всегда артиллерия справляется.
Топтун – так этих тварей запросто называют гвардейцы. Подслушала их разговор, когда они потрошили споровый мешок убитого мертвяка, неосторожно подставившегося под пулемет при попытке вынюхать, что за вкусные люди обосновались в лагере, где мы традиционно проходили профилактику статической лихорадки.
Для человека с хорошим оружием и запасом патронов он не так уж и опасен, потому что не слишком быстр. Все из-за конечностей, которые только- только начали изменяться всерьез, но процесс уже дошел до самой неприятной для топтуна переходной стадии, создавая немалые неудобства. Даже те зараженные, которые чуть отстают по шкале, могут его обогнать, не говоря уже о тех, которые его превосходят.
Но меня он догонит, не запыхавшись, как тут ни старайся убежать, а потом врежет разок своей корявой ладонью, похожей на украшенную когтями лопату, и я стану выглядеть страшнее, чем мертвая Рианна.
Сидеть беззвучно и не шевелиться – единственная разумная тактика в такой ситуации. Перед тем как западники меня отпустили, я кое-как вымылась попахивающей тиной озерной водой, после чего надела выстиранную одежду. Конечно, впоследствии я ее значительно запачкала, но грязь – не так уж и страшно, куда страшнее – человеческий запах. Мне повезло с физиологией, пот с меня в три ручья не льется, и уж за такой короткий срок не должна начать благоухать на всю округу. Но у серьезных тварей много чего развито, в том числе обоняние.
Лишь бы ветер дул не в его сторону, лишь бы не в его. Здесь не город, до последней пяди пропахший людьми, на таком фоне мой запах имел шансы затеряться. Но тут все не так, тут он будет диссонировать с ароматами цветов, травы и вонью нагретого асфальта.
А еще я перепачкалась в крови и, сколько ни старалась отстирать ее в озере, где остался грузовик, не могу быть уверенной в результате. Да и впоследствии могла от Альбины новую порцию получить.
У крови очень прилипчивый запах, и твари от него дуреют.
Зараженный вышел на центр перекрестка и начал водить головой из стороны в сторону, гибко поворачиваясь при этом в пояснице. Странновато признавать, но это выглядело почти красиво – как завораживающие движения хищного зверя, а не бывшего человека. К непропорционально тонкой талии топтуна сверху вниз стекали жгуты толстенных сухожилий, перевивающих раздувшиеся мышцы, и там, в самом узком месте, виднелось то, что у развитых мертвяков наблюдается нечасто, – остатки человеческой одежды. Весьма жалкие остатки – широкий ремень и болтающиеся на нем лоскутки, когда-то бывшие верхней частью брюк.
Почему брюки, а не, допустим, юбка? Хороший вопрос, ведь бесспорных половых признаков у этого зараженного уже нет, слишком далеко зашли изменения. Но тут все просто – мужчины не носят юбки, а женщина, даже самая безнадежная, никогда не прикоснется к столь грубому ремню.
Хотя кто его знает, как далеко зашла безвкусица в мире, откуда загрузился кластер, ставший смертельной ловушкой для этого человека.
Топтун развернулся ко мне боком и своей неподражаемой подпрыгивающей походкой направился по широкой дороге. Причем направился вправо, то есть в том направлении, которое я забраковала, еще не подозревая о присутствии зараженного.
Похвалила свою интуицию – умничка, ты все правильно мне подсказала, нечего там делать. Теперь посижу еще чуть-чуть для верности, поиграю с новым подарком Улья, а после пойду туда, куда собиралась.
Налево.
Нам не повезло с местностью, Цветомобилю следовало остаться в другом озере. Единственный водоем на всю округу, и к тому же там нет ничего, кроме дорог, столбов, лесополос и прочих бесполезных в нашей ситуации ландшафтных элементов. Ну никаких перспектив найти надежное убежище и обеспечить себя самым необходимым хотя бы на первое время.
Но сейчас Улей решил отблагодарить за все часы бесплодных поисков – я вышла к очередному перекрестку.
Новая дорога была меньше той, по которой двигалась в последнее время, и не пересекала ее, а просто вливалась, как ножка буквы «Т». Чуть севернее
