Его и мертвяком уже нельзя назвать, это биологическое устройство для убийства. Сейчас оно покончит с рейдером и примется за нас, это создание неспособно остановиться, если поблизости осталась живая добыча.
Все это обдумываю уже на ходу. Я плохо обращаюсь с пистолетами, у меня всего один патрон, а цель прилично защищена от слабых пуль. Вижу лишь один реальный шанс эффективно разобраться с проблемой, но для этого мне нужно подойти как можно ближе, иначе велик риск промаха.
Зараженный, оправдывая мои ожидания, заурчав, склонился над добычей. Он на совесть изодрал рейдера когтями, но твари куда интереснее намочить кровью клыки, ей трудно удерживаться от такого искушения. Этот экземпляр еще слишком глуп и счел, что пара девочек не представляет угрозы, их можно смело держать за спиной, пусть постоят в ожидании своей очереди или даже убегают, все равно далеко уйти не успеют.
Вот только я не стояла. Приблизившись на десяток шагов, присела на колено с такой прытью, что больно стукнулась им об усыпанную щебнем землю. Уперлась локтем о второе, перехватила левой рукой правое запястье, прицелилась и точно выпустила пулю туда, куда задумала, – в споровый мешок.
Ну вот и все – патронов у меня больше нет.
Глава 11
Первые трофеи
Тина, осторожно приблизившись к зараженному, неподвижно лежащему на окровавленной жертве, легонько ткнула в поджатую уродливую лапу лезвием непонятно откуда взявшейся грязной лопаты и завороженно произнесла:
– Ли, да ты ему споровый мешок разнесла! Обалдеть!
Я так и сидела на ноющем колене, пребывая в состоянии шока от только что совершенного великого подвига, но постаралась ответить как можно небрежнее:
– Не разнесла, там всего-то маленькая дырочка.
– Не такая уж маленькая. И вообще-то их две – в одну пуля влетела, а в другую вылетела. Но даже если маленькая, какая разница? Их можно и булавкой убить, если повредишь споровый мешок.
– Булавкой – вряд ли, – усомнилась я и поежилась, вспомнив еще одного лотерейщика, от которого несколько дней назад улепетывала во всю прыть.
Удивительно, но ситуации сходятся и в другом: тоже было больно, только этому виной не острый щебень под опорной ногой, а впивающиеся в подошвы осколки от мин; и тоже осталась с одним патроном. Вот только мертвяк споровый мешок подставлять не стал, пришлось стрелять ему в колено.
– Но любой пулей – точно можно убить. Даже самой маленькой можно.
– Тина, уходим отсюда.
– Ты чего?
– Здесь стреляли, это слышно далеко. Давай через улицу в тот сарай заберемся и там посидим, послушаем. Опасно тут торчать, мало ли кто на шум прибежит.
Это ко мне вернулась способность мыслить здраво, что для человека в состоянии начальной стадии спорового голодания, осложненного безобразно затянувшимся стрессом, – почти рекордное достижение.
В ветхом сарае было грязно и попахивало чем-то непонятным и явно нехорошим. К тому же тесно и неудобно, даже присесть негде, но рисковать с поисками другого укрытия – глупо. Мы замерли у стены, поглядывая через щели. Время бежало, но ничего не происходило, если не считать того, что я мысленно обзывала себя разными нехорошими словами.
Если нас сейчас найдут зараженные, отбиваться от них придется лопатой. Я настолько невменяема, что не догадалась задержаться хотя бы на чуть- чуть, чтобы прихватить оружие рейдеров. Непростительная ошибка даже для человека в моем состоянии, люди, долго живущие в Улье, совершают такие поступки без раздумий, на въевшихся в кровь и кости рефлексах.
Оправдывает лишь то, что я пусть и родилась в этом мире, но всю жизнь провела в специфических условиях, меня тщательно оберегали от всех опасностей, обеспечивали всем необходимым, воспитывали по сложной системе и красиво одевали. А взамен требовали не так уж и много и к тому же только по достижении шестнадцати лет.
Хотя – это для кого-то немного, у меня другое мнение.
– Лиска, долго мы так будем стоять?
– Я еще до тысячи не досчитала.
– А что, надо считать до тысячи?
– Максимальное время активации на шум у низших зараженных не превышает десяти минут. Высшие могут оставаться возбужденными гораздо дольше, они иногда вообще непредсказуемы. В общем, пятнадцать минут – нормальный срок ожидания, дальше та еще лотерея, смысла время тянуть нет.
– И долго еще ждать?
– Триста пятьдесят осталось.
– Как ты думаешь, Ева догадалась вернуться к остальным?
