– Я быстро найду.
– Вот найди, тогда и займусь.
Вычищать и смазывать оружие – неженское занятие, не могу даже представить, каким образом его можно обставить привлекательно для мужчин. Наши избранники обычно избалованы вниманием и удовольствиями, много чего видели, иногда они настолько пресыщенные, что нужно наперед рассчитывать каждую мелочь, чтобы оставаться для них притягательной.
В нас это вбивали настолько основательно, что даже сейчас, грязная с ног до головы, в одежде, покрытой сомнительными пятнами, и с прической, которая забыла, когда видела нормальную расческу, я звенела и лязгала грубыми железяками, стараясь извернуться так, чтобы со стороны потенциальных взглядов показать себя в выгодном ракурсе.
От неженского занятия отвлекла ворвавшаяся Ханна. Впервые за все время изменив своей неописуемой иронично-безмятежной манере, фиалка почти выкрикнула:
– Альбина пришла в себя! Я хотела вколоть ей спек, а она вдруг очнулась! Быстрее, она тебя зовет!
Старшая воспитательница (если ее и правда можно так называть) выглядела плохо. Визуально я раньше давала ей индекс возраста примерно от двадцати до двадцати трех. В то утро, когда вытаскивала ее из Цветомобиля, планку можно было снизить приблизительно на единичку. Но сейчас она подскочила минимум до двадцати шести по нижней границе.
Мало того что осунулась из-за ранения, так еще и грязная, прическа свалялась. Если мы при любой возможности стараемся поправлять ущерб, наносимый внешности негативными обстоятельствами, то с ней все не так, ничем не может себе помочь.
Взгляд у Альбины усталый и не вполне адекватный. Я даже заподозрила, что Ханна уже успела вколоть ей оранжевую дрянь – особый наркотик Улья. При регулярном употреблении он наносит колоссальный урон как психике, так и организму. Но в некоторых ситуациях способен принести пользу, отключая сознание тяжелораненого человека и ненадолго подстегивая механизм ускоренного восстановления.
У нас как раз такой случай – ей необходимо и то и другое, а от одного раза привыкание не возникнет.
Присев рядом с Альбиной, я ухватила ее за руку и сказала:
– Сейчас вам надо выпить немного нектара. Он не совсем хороший, но такой же сильный, как тот, который нам давали в Цветнике.
Легонько сжав мои пальцы, Альбина приоткрыла запекшиеся губы и тихо произнесла:
– Не торопись. Мне надо много тебе рассказать.
– Вам нельзя много говорить.
– Не обращайся ко мне на «вы». Никогда больше не обращайся.
– Хорошо.
– Сколько времени прошло?
– Вот-вот наступит вечер второго дня. Вчера утром вы… то есть ты загнала машину в озеро.
– Озеро? Я не помню…
– Наверное, ты была без сознания в тот момент или плохо понимала, что делаешь. У тебя большая кровопотеря.
– Вы видели кого-нибудь?
– Нет. То есть да. Мы искали разные вещи в деревне и наткнулись на двух рейдеров.
– Они знают, где вы сейчас? – подобралась Альбина и нехорошо задышала.
– Их больше нет, они мертвые.
– Ты их убила?
– Не совсем, там долго рассказывать, но я в этом участвовала.
– Девочки все живы?
– В Цветомобиле погибли Рианна, Ким из второй группы и Инесса из фиалок. Ева, Мишель и Мириам из фиалок остались в машине, а ночью пришли зараженные. Мы не знаем, что случилось с Мишель и Мириам, их нет, нас нашла только Ева, догнала утром, а ее потом убили те рейдеры. Но с остальными все в порядке.
– Что с их телами?
– Рианна, Ким и Инесса остались в машине, я думаю, что до них добрались зараженные.
– А Ева?
– Мы ее похоронили.
– Как?
– Положили на землю и закопали песком из кучи.
– Цветы какие-нибудь?
– Орхидей не было, как-то не догадались, что можно положить другие. Но мы воткнули сверху крестик из палочек.
