— Присоединяюсь к поздравлениям! — промолвил декан. Без мантии он выглядел гораздо моложе и не таким представительным, что ли… Я только теперь поняла, что они с веритом Филиппом скорее всего ровесники.
— Так, — важно начала Брианда, отлепившись от декана, — вы же знаете, что в мире нет ничего интереснее, чем сплетни про меня?
Девушка облокотилась на спинку кресла, в котором я сидела:
— Фил, набери побольше воздуха в грудь, тебе понравится, я обещаю! — Судя по скорбному выражению лица магистра, ему, напротив, все это уже заранее не нравилось. — Оказывается, в мире еще есть люди, не знакомые с нашим генеалогическим древом!
— Сомневаюсь! — фыркнул декан.
— Зря! Вот Фил всегда боялся, что меня будут считать незаконнорожденной, но пока никто мне такого не говорил. Зато у вечной опеки проявилась оборотная сторона: нас приняли за жениха и невесту! О как!
Декан, кажется, попытался сохранить лицо, но не удержался и расхохотался во все горло. Зато магистр лишь руки на груди скрестил да с осуждением поглядел на Брианду:
— Это все, или будут еще какие-нибудь откровения?
— Он в ярости, я тебе точно говорю, — постучала меня пальчиком по плечу девушка. — А все потому, что понимает: я его теперь долго-долго буду дразнить каким-нибудь пошлым прозвищем… Дорогой! Во, отлично, так и буду называть!
— И кто-то еще считает, что вышел из детского возраста, — покачал головой Филипп. — В следующий раз на день рождения я преподнесу тебе коралловый рожок, который грызут дети, когда у них режутся зубки! Будешь просто очаровательно с ним выглядеть у мольберта! Ты, между прочим, засмущала нашу гостью. Прошу прощения, верита Феодоссия, моя сестрица не брала уроков этикета, а жаль! Но на сегодня клоунада окончена. Анс, нас ждет бильярд. Дамы, мы вас оставим спокойно развлекаться дальше.
Когда мужчины ушли, Брианда выглядела жутко довольной, но я так и не смогла понять, чему она радуется.
ГЛАВА 25
Узорник
Мое вынужденное заточение закончилось одновременно с морозной погодой. К началу второго семестра заметно потеплело, посыпался пушистый снежочек — сказка, а не зима.
Было таким счастьем просто пройтись до общежития, а уж как меня обрадовала встреча с Чеккиной, и не передать словами! Подруга вернулась посвежевшей, отдохнувшей, с сияющими глазами и кучей новых историй о том, как они с братьями провели время. Девушка привезла мне подарки: яркое расписное блюдо из красной глины и бутылку вина. Франческа сказала, что посуда из терракоты — это гордость ее родного города. Вино тоже местное, сухое, хорошо сочетается с птицей и дичью. Я заметила, что в бутылке булькает, а значит, вино вполне себе мокрое. Естественно, опять ляпнула глупость! Соседка аж на кровать упала, так ее развеселило мое представление о сухом и мокром вине. Она потом, конечно, объяснила мне, что «сухое» — это обозначение несладкого вина, но я так и не уразумела, почему принято называть именно так. Ну, назвали бы кислым, что ли…
А утром первым, кого я увидела, выйдя из общежития, был Питер. Оказывается, я уже успела соскучиться по этому богатырю. Чеккина, против обыкновения, даже не стала задирать парня, более того, сморщив нос, возвестила, что она, так уж и быть, доберется до столовой самостоятельно.
И вот теперь я совершенно не знала, как себя вести. Соскучиться-то я соскучилась, но и отвыкла тоже. А юноша даже не пытался помочь мне рассеять неловкое молчание, просто смотрел своими холодными глазами пристально-пристально.
— Доброго тебе года, Питер! — Как там нас учили на этикете: любую неловкость можно скрыть за светской беседой.
— И тебе счастливого года, Фея! Я привез тебе небольшой подарок, — спокойно заметил блондин, вкладывая мне в руку металлический кружок. Это было украшение вроде брошки, не такое уж и маленькое, почти с мою ладонь. Серебристый металл был затейливо выкован на манер дубовых листиков, пересекающихся с петельками. В центре горел крупный кроваво-красный камень, четыре поменьше обозначали диаметрально противоположные точки окружности. Таким мудреным словам меня тоже научил Питер: он как-то пытался объяснить, для чего нужна геометрия, с тех пор я и запомнила кое-какие названия. При всей тонкости работы эта вещица не выглядела баснословно дорогой, как преподнесенное Бриандой колье. Наверное, такую брошку вполне уместно принять, решила я.
— Большое спасибо, она очень красивая! — Я с благодарностью улыбнулась юноше и слегка удивилась: он выглядел несколько напряженным. Возможно, просто волновался, придется ли его дар мне по вкусу. — Только вот у меня нет для тебя подарка: я умудрилась подхватить простуду и почти все каникулы провела в лечебнице.
Это было очередное вранье, придуманное деканом Дорэ. Прости меня, богиня, но я, кажется, становлюсь завзятой лгуньей, хоть и не по своей воле!
