— Очень жаль, что ты болела. Если бы я знал, что ты в Академии, прибыл бы раньше.
— Тогда хорошо, что ты не знал и не испортил себе каникулы. — Я приложила брошь к мантии, делая вид, что полностью поглощена блеском камушков в солнечном свете. На самом деле мне просто было стыдно смотреть юноше в глаза.
— Это называется «аграф». Им скрепляют полы одежды, складки и все такое.
— А что это за камни, я таких раньше не видела?
— Анфраксы, кажется.
— Еще раз спасибо! Взамен я могу сплести тебе кружевные манжеты, если захочешь, хотя они вряд ли сравнятся с таким красивым аграфом. — Я все же посмотрела на Питера и смущенно улыбнулась.
— Самым лучшим подарком для меня станет, если ты будешь носить эту безделицу.
— Обязательно буду! И это очень красивая вещь, а вовсе не безделица. Вот сейчас придем в столовую, я похвастаюсь Чеккине, и мы найдем, куда ее пристроить! — От избытка чувств я даже осмелела настолько, что крепко обняла юношу. Богатырь бережно погладил меня по плечу и нежно скользнул губами по моей щеке.
— Безумно рад, что сумел тебе угодить!
На первой же лекции стало очевидно, что теперь, когда около половины неофитов отсеялось, к каждому оставшемуся будет приковано удвоенное внимание. Группы стали меньше, спрашивать будут чаще, готовиться надо еще лучше и не филонить ни в коем случае. Не знаю даже, как мне восполнять пробелы в знаниях: я и в прошлом семестре зубрила как окаянная, а в этом, видимо, придется меньше спать. Жаль, что на каникулах я не подсуетилась и не заняла какую-нибудь из освободившихся комнат: Чеккине надо высыпаться, свет будет ей мешать. У нас в общежитии только две комнаты освободились полностью, но туда уже заселились девочки из других номеров. Мне с соседкой повезло — мы подружились и не видели необходимости в расселении. А теперь вот получается, что кто-то из нас кому-то будет обязательно мешать… Ладно, придумаю что-нибудь, может, в коридоре по вечерам буду заниматься. Мои уроки, к счастью, не шумные.
После обеда у меня лекций не было, и я поспешила в библиотеку. Путь пролегал мимо лечебницы. Я искоса взглянула на двери этого узилища, и тут меня словно обухом по маковке тюкнули! В ушах, словно наяву, зазвучал голос декана Дорэ: «…Питаться только в столовой! Не принимать ни от кого даже самых мелких подарков! Если кто-то попытается вам что-то подарить или же настойчиво будет предлагать чем-либо угостить, бегом в лечебницу…» Великая Веритассия, это что же получается, я теперь должна отчитаться, что мне друзья на Новогодье подарили, что ли? Рука сама нашарила кружочек аграфа, которым мы с Франческой после завтрака скрепили мою мантию. Интересно, а к подарку Брианды это тоже относится? Но ведь декан ясно сказал — ничего и ни у кого не брать… Ох, и влетит же мне теперь!
Чуть не взвыв с досады, я топнула ногой, но делать было нечего: пришлось возвращаться в общежитие и собирать в саквояж все дары. Не то чтобы они были очень тяжелые, но за один раз я бы никак не унесла и коробку с платьем, и вино с блюдом.
Пока бежала обратно в лечебницу, все повторяла про себя, словно молитву: «Пусть там будет верит Грэгори, а не декан! Пусть там будет верит Грэгори, а не декан!» Не сработало, увы. Заведующего на месте не оказалось, так что пришлось топать в кабинет декана Дорэ. Я какое-то время мялась в коридоре, не решаясь постучать, но нельзя же стоять тут вечно.
После моего робкого стука дверь сама собой распахнулась. Декан сидел за столом и просматривал какую-то бумагу. В бордовой мантии он опять казался старше и массивней, к тому же на лице у него застыло какое-то брюзгливое выражение. Ой, что сейчас будет! Я облизнула враз пересохшие губы и переступила порог кабинета. За моей спиной с шумом захлопнулась дверь. Наверное, теперь я знаю, что чувствует волк, попавший в яму. Кола только не хватает для полного сходства, но декан наверняка об этом сейчас позаботится.
— Д-доброго дня, верит д-декан. — Я изобразила вежливый книксен.
— Доброго, неофит Ролло! — исподлобья оглядел меня мужчина. — Судя по дрожанию вашего голоса, вы мне не подарок на Новогодье изволили принести. Что ж, выкладывайте! — Он отложил лист и недобро зыркнул на саквояж.
— Вообще-то, именно подарок, хотя и не вам, простите, — пробормотала я, прилаживая свою ношу на стуле. — Мне тут друзья всякого надарили, а я только сейчас вспомнила, что вы не велели ничего брать, и вот… — Я сбилась с мысли и уткнулась взглядом в пол.
— Да хорошо уже, что вообще вспомнили, лучше поздно, чем никогда! Но, разумеется, я бы предпочел, чтобы вы серьезнее относились к собственной безопасности. Хоть амулет-то не сняли, надеюсь?
Я замотала головой.
— Ну, давайте, что у вас там! — Мужчина вытащил из ящика стола довольно большую черную палку. Надеюсь, он не лупить меня ею собрался? Я поспешно постучала по донцу саквояжа и подняла с пола стопку вещей. — Так, одежду положите пока на стул, остальное давайте сюда, — распорядился декан.
Я послушно расставила перед ним подарки, после чего заколупалась с брошью.
— Это тоже подарок? И вы сообразили его сразу напялить на себя? Нет, вас действительно надо пороть! Вы хоть отдаете себе отчет, что вас никто не
