— Это же бренди!
— Да. Пейте-пейте, лучше всего быстро, одним глотком.
Я послушно проглотила напиток и закашлялась:
— Ой, мама!
— Да, крепкий, — спокойно заметил магистр, забирая у меня из рук опустевший бокал. — А теперь попробуйте просто расслабиться и подумать о чем-нибудь приятном.
Дальше он начал что-то нараспев говорить, но я не разбирала ни слова, зато вдруг, словно со стороны, увидела себя сидящей на берегу реки, потом над головой затеплился махонький шарик, я встала, опираясь на руку верита Филиппа, а затем шагнула прямо к нему и поцеловала в губы. Потом библиотека, больница…
— О-о-о-й, — застонала я, приходя в себя, — что я наделала! Извините…
Щеки полыхнули, я съежилась в кресле, стараясь не смотреть на мужчину.
— За что же здесь извиняться? — невозмутимо произнес магистр. — В моем возрасте, напротив, следует быть благодарным красивой девушке, решившей меня поцеловать. Как видите, ничего ужасного вы не совершили. А память я вам заблокировал именно для того, чтоб вы позднее не сожалели о своем порыве. Кстати, не вздумайте себя винить. Ваш поступок был результатом тяжелого ранения. Как я понял, вы с самого начала знали о применении боевого артефакта и ваших разорванных контурах?
— Да, я слышала ваш разговор с веритом деканом, но почти ничего не поняла.
— Неофитам не преподают магических дисциплин, но кратко пояснить могу. — Мужчина сел в соседнее кресло. — У любого человека есть оболочка, вмещающая душу, — это тело. Мы называем тело физическим контуром. Но это не единственная оболочка. Есть еще ряд контуров, невидимых обычным зрением. Они есть у всех, но простые люди — не маги — привыкают пользоваться только физическим телом. Маги же, наоборот, используют все свои контуры. Поэтому артефакты, нарушающие целостность нефизических оболочек, абсолютно безвредны для обычных людей, зато магу наносят очень серьезные повреждения. Если удастся пробить все нефизические контуры, маг скорее всего погибнет, а если все же выживет, получит временное помутнение рассудка. Как правило, у мага семь контуров, помимо физического. Но иногда появляются маги с восьмым, невидимым, контуром. Подозреваю, что это ваш случай. Артефакт был рассчитан на обычное количество контуров, но у вас остался один неповрежденный, поэтому с ума вы не сошли, зато оказались во власти навязчивой идеи. Так уж вышло, что в момент нападения я был рядом с вами, вот ваша одержимость и оказалась связана со мной. Никакой вашей вины в произошедшем нет — просто так вот причудливо сложились события.
— А почему у меня лишний контур? — В голове немного шумело, так что я не до конца поняла объяснения магистра, но кое-что уловила.
— Он не лишний, он дополнительный, идет в комплекте со вторым даром.
— Вы хотите сказать, что я — ведунья? — говорила я почему-то очень медленно.
— Весьма вероятно, хотя с полной уверенностью об этом можно будет судить только после Посвящения. А теперь, думаю, вам лучше лечь поспать. Я прикажу постелить вам в той же комнате, где вы ночевали раньше.
— Нет, что вы, не надо, — запротестовала я, но магистр приказал:
— Спать! — и мои глаза сами собой закрылись.
ГЛАВА 31
Скотник
Судя по тому, как грохотал весь день гром, лето должно было выдаться на редкость урожайным и плодородным. Тяжелые раскаты как нельзя лучше подходили к моему душевному настрою. Я с трудом заставляла себя сидеть смирно, очень уж хотелось вскочить и убежать. Но Чеккина, уходя, заперла дверь, так что деваться мне было некуда. Оставалось нервно ерзать да изучать свое отражение в стареньком трельяже. Здесь, в маленькой гримерной комнатке за сценой, подруга предложила мне выслушать Питера. Трельяж отделялся от двери ширмой, которую при желании можно было сложить или разложить, а створки зеркала позволяли видеть стоящего у дверей безо всякой необходимости оборачиваться. Ширму я, правда, отвергла: пусть не думает, что я его боюсь, а вот возможность наблюдать за парнем, не демонстрируя своего лица, была очень кстати (я, если честно, опасалась, что позорнейшим образом расплачусь, так хоть слез моих видно не будет).
В замке заскрежетал ключ, и я вздрогнула, хотя уже давно ждала этого звука. Франческа впустила юношу и грозно прошипела:
— Ты обещал, что уйдешь, как только Фея попросит!
— Я помню.
Ох, мамочки, я еле заставила себя не оборачиваться, настолько безжизненным казался голос Питера. Впрочем, видок тоже был такой, что краше в
