получалось. Ну, хоть на заготовке трав удастся сколотить немного денежек. Декан вручил мне длиннющий список требуемого и отпустил на все четыре стороны.
На следующий день после завтрака я сама подошла к Питеру и поблагодарила его за попытку спасения.
— Я ничего не успел сделать, — возразил богатырь, — ты так быстро вспыхнула и так ярко!
— Ты и не смог бы ничего сделать: декан врачевателей сказал, что нельзя без магии затушить такое пламя, так что не вини себя!
— А тебя хорошо лечили… следов совсем не осталось. Я рад. — Юноша протянул было руку к моей щеке, но тут же ее отдернул.
У северянина были очень печальные глаза, но я ничего не могла сказать ему в утешение: все еще не забылось, как больно падать после того, как само небо казалось родным домом.
На Ольховые смотрины не только расцвела ольха, но и потянулись с юга журавлиные клинья. Мое сердце рвалось вслед за этими прекрасными птицами, несущими на крыльях настоящую весну на нашу заимку, но я была привязана к Академии. Впрочем, до экзаменов оставалось рукой подать, а там уж меня наверняка отпустят, наконец, домой. Главное, сессию не завалить. Спасибо моему таинственному гостю, хоть к родным могу заявиться спокойно, не страшась нанести урон репутации сестренок. Магистр Кальдерон ведь правду тогда сказал: у нас девке косу обрезать — наказание за бесчестье.
После шумного урока танцев, на котором мы разучивали позвякивающую колокольчиками мореску, я забежала поздороваться с Бриандой. Художница, по своему обыкновению, покусывала кисточку, изучая какие-то штрихи на очередной картине.
— У, живенькая ты сегодня, глазки блестят, хоть на человека похожа! — заметила девушка, окинув меня мимолетным взором и возвращаясь к прерванному занятию.
— Кстати, о сходстве, — тут же вспомнила я. — Брианда, ты случайно не знаешь, на кого я могу быть до ужаса похожа? Мне только известно, что у этого человека темные волосы.
Мне давно было интересно, что ж такое углядел в моих обугленных волосах декан Дорэ, но спрашивать у него — себе дороже, опять глаза закатит, да еще, чего доброго, мормышкой обзовет. Очень мне не нравилось это противное прозвище. А художница умеет подмечать такие детали, которые другим незаметны. Если уж декан разглядел сходство, она и подавно должна. Конечно, есть вероятность, что блондиночка незнакома с моим двойником, но попытка — не пытка.
На Брианду мой вопрос отчего-то произвел невероятное впечатление: девушка выронила кисть, закашлялась и, кажется, едва не свалилась со стула.
— Что с тобой? — кинулась я к ней.
— Кто тебе сказал? — осипшим голосом выдохнула художница, пожирая глазами мое лицо.
— Э-э-э, — реакция Брианды меня изрядно напугала, — да, в общем-то, никто не говорил.
— Тогда с чего ты взяла? — допытывалась девушка.
— Ну, я слышала, как декан Дорэ спрашивал у магистра Кальдерона, не заметил ли тот, на кого я с почерневшими волосами до ужаса похожа, — старательно припомнила я, сморщив лоб.
— Я ему шею сверну! — взметнулась со своего места девушка. — Вот своими руками, прям сейчас!
— Бриандочка, ты чего?.. — малость опешила я. Нет, ну что я такого спросила-то, а?
— Сволочь! — громко выкрикнула она, задрав голову к потолку. — Ладно, все равно ты бы когда-нибудь узнала, — с тяжким вздохом промолвила художница. Вспышка гнева, видимо, миновала, теперь блондинка выглядела грустной и, как мне показалось, слегка виноватой.
— Да ладно, если это тайна, так я случайно же услышала, — опасливо высказалась я.
— Да какая там тайна, вся Веритерра в курсе! — отмахнулась художница и двинулась в дальний угол мастерской. — Сейчас я тебе покажу!
Девушка довольно долго чем-то гремела, а потом появилась из-за леса мольбертов в обнимку с какой-то картиной.
— Рука не поднялась выкинуть! — сообщила она, швыряя полотно на стол.
Я бочком приблизилась к холсту. Это был портрет очень красивой девушки с большими голубыми глазами и нежным личиком. Точеный носик слегка надменно вздернут. На шее — роскошное ожерелье, рядом с которым даже украшения Элинор Олбанс меркнут. Но самым необычным в этом портрете были длинные вьющиеся локоны девушки. Точнее, их цвет! Волосы незнакомки были глубокого оттенка спелой, почти черной черешни. В воздухе словно бы разлился аромат пряностей и каких-то тонких благовоний. У меня даже в носу зачесалось. Девушка с портрета меж тем, кажется, посмотрела прямо на меня и скривила губки.
— Брианда, она меня что, видит? — шепотом спросила я, на всякий случай отодвигаясь от волшебной картины.
— Нет, конечно, не выдумывай! И как тебе? — выжидающе глядела на меня художница.
— Как живая! — честно сказала я. — Очень красивая! Только я не поняла, при чем тут она.
— Вообще-то, именно на нее ты и похожа…
— Да? — озадаченно переспросила я, вновь подходя к портрету. Лицо девушки за прошедшее время не изменилось. Нет, ну, конечно, все люди между
