— У тебя все в порядке? — произнес он наконец.
— Да, — прошептала я.
Он немного помолчал.
— Ты что-то неважно выглядишь.
— Что будет с моими служанками? — спросила я, озвучивая свой самый главный страх.
Я знала, что мне самой ничего не грозит. Но где сейчас они? Вдруг какая-нибудь из них шла по коридору, когда ворвались бандиты?
— С твоими служанками? — спросил он меня таким тоном, как будто я была полной идиоткой.
— Да, с горничными.
Я посмотрела ему в глаза, мысленно упрекая его в нежелании признавать, что лишь избранное меньшинство из всех обитателей дворца сейчас находилось под защитой. Меня душили подступающие к горлу слезы. Плакать было нельзя, и я несколько раз быстро вздохнула, чтобы взять себя в руки.
Он заглянул мне в глаза и, похоже, понял, что меня саму от положения служанки еще недавно отделяла всего одна ступень. Причиной моего страха было не это, но при мысли о том, что меня и кого-то вроде Энн развела какая-то лотерея, я чувствовала себя странно.
— Они уже должны быть в укрытии. У прислуги есть свои убежища. В том, что касается оповещения об опасности, охрана действует очень четко. У твоих служанок все наверняка в порядке. Вообще-то, у нас есть сигнализация, просто во время последнего нападения повстанцы вывели ее из строя. Ее починкой занимаются, но… — Максон вздохнул.
Я упрямо смотрела себе под ноги, пытаясь унять страхи, терзавшие меня.
— Америка, — взмолился он. Я вскинула на Максона глаза. — С ними все хорошо. Повстанцы действовали недостаточно быстро, а во дворце все отлично знают, что делать в таких случаях.
Я кивнула. Мы еще с минуту постояли молча, потом я увидела, что принц собирается уходить.
— Максон, — прошептала я.
Он обернулся, слегка удивленный таким неформальным обращением.
— Насчет вчерашнего вечера… Позволь объяснить. Когда меня готовили к отправке во дворец, к нам домой приходил человек. Он сказал, что я ни в коем случае не должна тебе отказывать. Чего бы ты ни захотел. Ни при каких обстоятельствах.
Мои слова его ошеломили.
— Что?
— Он дал понять, что ты можешь потребовать определенных вещей. А ты говорил, что тебе нечасто приходилось иметь дело с женщинами. После восемнадцати лет такой жизни… и… и когда ты отослал съемочную группу… Я просто испугалась, когда ты оказался так близко.
Максон покачал головой, пытаясь переварить услышанное. На обычно сдержанном лице принца отражались унижение, гнев и потрясение.
— И что, такие инструкции выдали всем девушкам? — спросил он.
Эта идея явно его ужасала.
— Я не знаю. Не думаю, чтобы многим из них понадобилось такое предупреждение. Они, наверное, только и ждут, как бы на тебя наброситься, — заметила я, мотнув головой в сторону остальных претенденток на корону.
Он мрачно фыркнул:
— А ты — нет, поэтому без колебаний заехала коленом мне в пах?
— Я попала тебе в бедро!
— Вот только не надо. Чтобы прийти в себя после удара коленом в бедро, мужчине так много времени не требуется, — скептически отозвался Максон.
Я рассмеялась. К счастью, он ко мне присоединился. Тут в окно вновь ударило что-то тяжелое, и мы оба осеклись. Я на миг позабыла, где нахожусь.
— Ну и как ты управляешься с целым залом плачущих женщин? — поинтересовалась я.
На его лице отразилось комическое смятение.
— Я в полной растерянности, — прошептал он отчаянно. — Не имею ни малейшего понятия, как с этим бороться.
И это говорил человек, которому предстояло возглавить нашу страну. Правитель, которого можно выбить из колеи женскими слезами. И смех и грех.
— Попробуй похлопать их по спине или по плечу и сказать, что все будет в порядке. Очень часто, когда девушки плачут, они вовсе не хотят, чтобы ты решил проблему, а только, чтобы утешил, — посоветовала я.
— В самом деле?
— Да.
