— Э-э… почему про это не пишут в книгах? Чтобы мы могли это выучить?
В ее голосе проскользнули раздраженные нотки.
Сильвия покачала головой:
— Дорогие девочки, историю не надо учить. Ее просто нужно знать.
— А мы определенно не знаем, — шепнула Марли, повернувшись ко мне.
Она улыбнулась собственной шутке, потом снова устремила взгляд на Сильвию.
Я задумалась о том, что у каждой из нас была своя история, и об истине нам оставалось лишь догадываться. Почему у нас не было учебников истории?
Мне вспомнилось, как несколько лет назад я отправилась в родительскую спальню за книгой: мама разрешила мне прочитать что-нибудь к уроку литературы по собственному вкусу. Разглядывая корешки, я заметила в дальнем углу пухлый затрепанный томик и вытащила его на свет. Это оказался учебник по истории США. Через несколько минут в комнату вошел папа, увидел, чем я занята, и сказал, что я могу читать дальше, но только если никому не буду говорить об этом.
Когда папа попросил меня не распространяться о том, что читаю, я беспрекословно ему повиновалась. Мне нравилось просматривать эти страницы. Ну, те из них, которые еще можно было разобрать. Многих недоставало; обрез книги выглядел так, словно она побывала в огне, но именно в ней я увидела изображение древнего Белого дома и узнала про праздники прошлого.
Мне никогда и в голову не приходило задумываться о недостатке правды, пока мне не ткнули этим в нос. Зачем королю нужно, чтобы мы терялись в догадках?
Вспышки сверкнули в очередной раз, озарив широко улыбающихся Максона и Натали.
— Натали, опустите, пожалуйста, подбородок чуть пониже. Вот так. — Фотограф снова щелкнул затвором камеры, и комнату залил резкий свет. — Думаю, этого достаточно. Кто следующий? — спросил он.
Откуда-то сбоку появилась Селеста. Служанки продолжали хлопотать вокруг нее, пока фотограф вновь не взялся за аппаратуру. Натали, не спешившая отходить от Максона, что-то прошептала ему и кокетливо шаркнула ножкой. Он негромко ответил, и она, хихикнув, удалилась.
После вчерашнего урока истории нам сказали, что снимки будут делать просто для развлечения публики, но я не могла отделаться от мысли, что во всем этом присутствует некий тайный смысл. В каком-то журнале вышла статья о том, как должна выглядеть принцесса. Я ее не читала, зато Эммика и еще кто-то из девушек ознакомились. По их словам, там было написано, что Максон должен выбрать ту, которая будет выглядеть по-настоящему царственно и хорошо выходить на фотографиях и марках Иллеа.
Так что теперь мы все, одетые в абсолютно одинаковые кремовые платья с заниженной талией и рукавами-крылышками и тяжелой алой лентой через плечо, по очереди фотографировались с Максоном. Удачные фотографии будут опубликованы в том же журнале, и редколлегия собиралась сделать свой выбор. Меня все это не слишком вдохновляло. С самого начала я боялась, что Максон ищет лишь смазливую мордашку. Теперь, после знакомства с ним, я была уверена, что это не так, но, похоже, люди считали, что цель Максона именно такова.
Я вздохнула. Часть девушек прогуливались по помещению, жуя еду, которой невозможно было испачкаться, и болтая. Большинство же, включая меня саму, выстроились вдоль декораций, установленных в Главном зале. Со стены свисал огромный золотой гобелен, тянувшийся по полу и напоминавший мне чехол для защиты от пыли, которым папа пользовался дома. С одной его стороны поставили небольшой диванчик, с другой водрузили колонну. Посередине возвышался герб Иллеа, призванный, видимо, привнести во всю эту дурацкую затею дух патриотизма. Мы наблюдали за тем, как одна конкурсантка за другой идут фотографироваться, и многие шепотом повторяли, что им нравится, а что нет и что собираются делать они сами.
Сверкая глазами, Селеста направилась к Максону, и он улыбнулся ей. Подойдя к нему, она что-то прошептала принцу на ухо. Не знаю уж, что она ему сказала, но Максон со смехом запрокинул голову, а потом кивнул, соглашаясь с ее маленьким секретом. Меня это задело. Как мог человек, явно находивший удовольствие в нашем совместном времяпрепровождении, с неменьшей радостью общаться с таким человеком, как она?
— Так, мисс, смотрите в камеру и улыбайтесь, пожалуйста, — велел фотограф, и Селеста немедленно подчинилась.
Она развернулась к Максону и положила ладонь ему на грудь, голову склонила чуть набок и профессионально улыбнулась в камеру. Похоже, она отлично понимала, как наиболее выигрышно для себя использовать освещение и декорации, и несколько раз просила Максона немного передвинуться или изменить позу. Там, где другие девушки намеренно тянули время, чтобы подольше побыть рядом с принцем, — в особенности те, кому до сих пор не довелось побывать с ним на свидании, — Селеста, похоже, хотела продемонстрировать свое умение.
Съемка закончилась в два счета, и фотограф вызвал следующую. Я так засмотрелась, как Селеста водит пальчиками по руке Максона, что служанке пришлось шепотом напомнить мне об очереди.
Я тряхнула головой и приказала себе сосредоточиться. Потом подобрала подол платья и направилась к Максону. Его взгляд перескочил с Селесты на меня, и, возможно, я это вообразила, но его лицо просияло.
— Моя дорогая, — почти пропел он.
