А «Юнкерсы» с каждой минутой приближаются к цели – не прогуляться же они вылетели? И вскоре смертоносный груз из их бомболюков полетит на наши войска, на города, на головы мирных людей… В связи с этим Ивана беспокоило только одно – сколько осталось боезапаса после штурмовки? Ведь снарядов он не жалел. Будет грустно и нелепо, если его пушки сделают два-три выстрела и умолкнут.
И все же он, вспомнив пословицу: «Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть», – решился. Он добавил газу и, когда штурмовик подошел на сотню метров к последнему пикировщику, поймал его в прицел и нажал гашетку.
Снаряды ударили по хвосту и фюзеляжу «Ю-87» – Иван сам видел попадания. «Юнкерс» задымил, потом свалился на крыло и камнем пошел к земле. Тут же из него выпрыгнули два члена экипажа и над ними раскрылись белые купола парашютов. Третьего, скорее всего – заднего стрелка – видно не было. Большая доля пушечной очереди пришлась по его части кабины.
Теперь изображать из себя овечку не было смысла. Иван убрал шасси, поскольку они отнимали скорость, и дал ручку газа вперед до упора. Мотор взревел на максимальных оборотах, крайний «Юнкерс» стал приближаться.
Однако стрельба Ивана по сбитому пикировщику не осталась незамеченной. Сразу с двух самолетов стрелки открыли по нему огонь из пулеметов. Пули щелкали по бронекорпусу, одна угодила в бронестекло.
Но не зря немецкие летчики называли штурмовик «железным Густавом» – пулеметный огонь не нанес ему никакого вреда. Будь на его месте истребитель, он уже получил бы серьезные повреждения.
Иван подошел ближе, чтобы ударить наверняка.
Немецкий пилот стал хитрить, снижаться со скольжением на правое крыло, и его силуэт постоянно уходил из сетки прицела.
Иван кинул ручку вправо, поймал «Ю-87» в прицел – даже с опережением – и дал короткую очередь, больше для пристрелки. Но, видимо, сегодня удача была на его стороне. Снаряды угодили в фюзеляж пикировщика, в бомбоотсек.
Сильный взрыв разорвал пикировщик в клочья. Из клубка огня и дыма вылетел двигатель с еще вращающимся пропеллером, куски обшивки.
Любоваться точным попаданием было некогда, необходимо было резко уходить влево, чтобы не столкнуться с обломками. По бронекорпусу ударили осколки бомб, самолет резко тряхнуло.
Но и для других «Юнкерсов» взорвавшийся собрат создал проблемы. Два ближайших пикировщика перевернуло взрывной волной, другие, видя ужасную смерть товарищей и стремясь как можно скорее избавиться от опасного груза, стали сбрасывать бомбы в голую степь. Этот сумасшедший русский на «цементном самолете» вполне может добраться до них.
Строй немецкой эскадрильи нарушился. Сбросив бомбы, они круто, на 80 градусов, пикировали, набрав скорость, закладывали вираж и разворачивались на запад. Наверняка знали, сволочи, что наш штурмовик не способен пикировать на больших углах.
Немцы, захватив на аэродромах наши самолеты, особенно новых типов, отсылали их в Германию, где они тестировались опытными летчиками- истребителями. Там устанавливались сильные и слабые стороны конструкций советских самолетов и моментально выпускались брошюры для своих люфтваффе. Этим пользовались немецкие пилоты.
Так же поступали с нашими танками и другим вооружением. Если видели что-либо ценное, их конструкторы тут же заимствовали советские новшества. Так было с немецкой «Пантерой» и некоторыми артиллерийскими орудиями.
Ивану оставалось только проводить злобным взглядом сбежавшую добычу. И так он сегодня сбил два «Юнкерса» – счет, достойный истребителя.
А бой истребителей внизу продолжался.
Иван не стал снижаться, обошел схватку стороной и скорректировал курс. А потом посмотрел на бензиномер и мысленно ахнул: топливо было почти на нуле, и его едва должно было хватить до аэродрома. Но пока мотор работал ровно.
И вот уже вдали показался аэродром. Иван мысленно обрадовался ему, как родному дому.
Едва самолет коснулся взлетно-посадочной полосы, мотор чихнул пару раз и тут же заглох. Но теперь Ивану уже не было страшно.
Штурмовик немного прокатился по инерции, и, когда скорость упала, Иван свернул к стоянке. Не докатившись полусотни метров, самолет встал. Ивану страшно было видеть перед собой неподвижный винт.
А навстречу уже бежали техники, механики и оружейники. Они облепили самолет со всех сторон и общими усилиями закатили его на стоянку.
Иван расстегнул привязные ремни и попробовал сдвинуть фонарь кабины. Но он заклинил, и только совместными усилиями механиков его удалось открыть.
У Ивана холодный пот потек по спине. Он понял, что если бы его сбили в бою, или топливо закончилось бы в воздухе, тогда надежды спастись на парашюте не было бы никакой.
Механики тут же осмотрели фонарь и сделали вывод:
– От попадания пуль и осколков бронекапсула слегка деформировалась, вот полозья фонаря и заклинило. Сейчас поправим кувалдой.
– Наши все сели? – задал Иван традиционный вопрос.
– Двоих нет. И время уже вышло.
Иван направился к комэску.
