– Хрен редьки не слаще. Спокойной ночи!
Кем бы ни были существа, ломившиеся ночью в сторожку, встречи с ними она не пожелала бы даже злейшему врагу. Даже если враг этот уже мертв.
– Спокойной ночи, – сказал он и в мгновение ока растворился в тумане.
– Да что же это такое?! – Старушки встретили ее на пороге, и на лицах их отражалась целая гамма чувств, от беспокойства до раздражения. – Себя не жалеешь, нас пожалей!
Лидия Николаевна захлопнула дверь, задвинула засов.
– В темноте на болоте опасно, – поддержала сестру баба Глаша. – Ты ведь сама в этом убедилась.
– Еще не темно, – попыталась возразить Арина.
– Но уже темнеет! – отмела ее возражения Лидия Николаевна. – Здесь все по-другому, ночь наступает мгновенно.
– Ну, что там? – спросила баба Глаша и тяжело опустилась на табурет.
– Ничего, – соврала Арина. – Дым, туман, вода. – Все как прежде.
– Так что же тебе дома-то не сидится, если там ничего? – уже спокойнее спросила Лидия Николаевна. – Что тебя тянет туда?
– Я не знаю. – А вот на сей раз Арина сказала правду. – Просто не могу я тут, в четырех стенах. Душно.
– Душно ей, а нам знаешь как весело! Думать, где ты, что с тобой.
– Она сильная… – В голосе бабы Глаши не было уверенности, только надежда.
– Она глупая! – Лидия Николаевна поправила сползшие на кончик носа очки. – Глупая и самоуверенная. Совсем как… – Она запнулась.
– Совсем как Сказочник? – уточнила Арина.
– Он знал, что делал и какой силой обладал. А ты не знаешь ровным счетом ничего. Ты никакая не ведьма! Не обольщайся, девочка! Без соответствующей муштры ты – ноль без палочки.
– Я это знаю.
– А если знаешь, так и не высовывайся!
– Долго? – спросила Арина.
– Что?..
– Долго мне сидеть и не высовываться? До самой пенсии? Как я узнаю, что уже пора? Как я смогу вас защитить, если не буду предпринимать попыток разобраться!
– Глашка, ты слышишь? – Лидия Николаевна посмотрела на сестру. – Она собралась нас защищать. Нас!
– Я же говорила тебе, она хорошая девочка. – Баба Глаша улыбнулась Арине.
– Хорошие девочки бабушек до инфаркта не доводят, – вздохнула Лидия Николаевна и опустилась на соседний табурет. – Арина, – сказала она неожиданно мягко, – хоть в темноте по болоту не гуляй.
– Не буду.
– Даже если услышишь, если увидишь что-то необычное. Это особенное место, здесь все очень тонко.
– Что тонко?
– Ткань… ткань между мирами, я так думаю. – Лидия Николаевна горько усмехнулась. – Кто бы мог подумать, что я, махровая атеистка, стану говорить такие вещи!
– Кто бы мог подумать, что я добровольно стану ведьмой, – в тон ей сказала Арина и тут же добавила: – Я не выйду на улицу ночью. Обещаю вам. Но днем… днем мне нужно.
– Устала… – Баба Глаша зевнула, с опаской всмотрелась в стремительно сгущающуюся за окном темноту. – Давайте ложиться.
Прежде чем улечься в постель, Арина занавесила окно шалью. Ее бы воля, она бы и кровать отодвинула как можно дальше от окна, но кровать была тяжелой, в одиночку такую с места не сдвинешь, а старушки ей в таком деле не помощницы.
Закрывая глаза и устраиваясь поудобнее, Арина думала о предстоящем разговоре с Серым Волком, о том, что завтра узнает если не все, то многое. А еще она думала, что время в этом месте течет как-то неправильно, что чувство времени она утратила напрочь, как будто вышли из строя внутренние часы.
В сторожке царила тишина, но не умиротворенная, а настороженная. В тишине этой было отчетливо слышно, как потрескивает свеча на столе, как
