донышком.
– Видишь? – Марго указала на блюдце с застывшей на нем кофейной гущей. – Она гадала.
– На кофейной гуще? – Арина подошла ближе и склонилась над блюдцем.
Коричневые кофейные потеки превратились в упрощенный, но отлично различимый рисунок рыси.
– Что это?
– Ответ на ее вопрос.
– На какой?
– Я не знаю. – Марго мотнула головой. – В таро есть такие расклады, когда гадалка может задать один конкретный вопрос и получить один конкретный ответ. Как бы то ни было, Анук получила вполне очевидный ответ. И мне, сказать по правде, все это очень не нравится. Почему рысь?
– Рысь – это я. Какое-то воплощение иной меня. Он так считал.
– Тот, кто сделал тебя такой? – Марго смотрела на нее с интересом.
– Да. Он сказал, что рысь – очень опасное животное, но я еще котенок, которого можно легко ухватить за загривок.
– Уверена?
– Не знаю.
– Когда это было? Когда он сказал, что ты не дотягиваешь до взрослой рыси?
– Почти два года назад.
– И за это время у тебя не было ни единой возможности убедиться в обратном? Тебя били по левой щеке, а ты благодарила и смиренно подставляла правую? Или маленькую рысь никто не пытался обидеть?
– На меня надели ошейник. – В горло впились стальные шипы, стало трудно дышать. Оказывается, воспоминания могут причинять физическую боль. Оказывается, эта рана до сих пор не затянулась. – Был человек, он догадался, кто я такая, и попытался меня контролировать. Ведьма на цепи – это ведь так… оригинально.
– И что? Я не вижу на тебе ошейника…
– Я его сняла. Не сама, мне помогли.
– Этот твой Волков?
«Твой Волков» – как красиво и как невозможно звучит! Не ее, увы…
Волков очень занят, он сам по себе, хотя и пытается Арине помогать. А она только и может, что подводить единственного человека, который знает про нее все. Почти все. Из-за нее погиб товарищ Волкова, из-за нее самому Волкову пришлось отказаться от какого-то важного дела, прилететь с обратной стороны Земли, оставить барышню с мурлыкающим голоском, которой позволено называть его не Волковым, не Серым Волком, а Андрюшей. Пусть бы он не прилетал! Пусть бы остался с этой своей… подружкой. Арине было бы больно и обидно, но он, Волков, оказался бы вне опасности. Потому что ее нынешняя жизнь – это кипящий котел. Это дантовский ад, и она приближается к самому страшному, самому опасному кругу. Его лучше замкнуть самой, без посторонних. Без Волкова.
– Арина, ау! – Марго помахала ладонью перед ее лицом. – Тебе помог Волков?
– Да.
– Знаешь… – Марго замялась, словно готовилась признаться в чем-то неприличном, – когда я была еще неупокоенным духом и нуждалась в твоей энергии, я могла получать ее только ночью. Понимаешь?
– Ты видела мои сны? – Ее обдало жаром, всю, от макушки до пяток.
– Я не хотела, но так получалось. Прости.
– Мое прощение что-то изменит? Ты забудешь, что делала и что видела?
– Нет. Но я не только видела, а еще и чувствовала. Он, твой Волков, такой мужик…
– Какой? – Арине стало интересно, каким видела его Марго, даже жар исчез.
– Такой, за которого, коль уж он обратил на тебя внимание, надо хвататься обеими руками, чтобы удержать рядом с собой любой ценой, а не прогонять.
– Мне не нужно любой ценой. И я не прогоняла, он сам… ушел. Марго, его не было целый год. И мне кажется, у него есть женщина.
– Знаешь, что бы я сделала на твоем месте? Я бы повырывала этой узурпаторше все космы, расцарапала ей морду, но не отдала бы такого мужика без боя.
– Ты Волкова не знаешь. Его нельзя отвоевать и захватить, как боевой трофей. Он не такой.
Ей снова стало больно, только на сей раз стальные шипы впивались не в горло, а в сердце. Арина, ну сколько можно!.. Она решительно тряхнула
