боевого инструмента командарма и начать осматривать воздушное пространство над окопом НП. И вскоре я увидел в небе свой ночной кошмар. Пять Ю-87 летели не очень высоко над землёй, выискивая свою сегодняшнюю жертву. А три обездвиженные жертвы стояли посреди луга. А к одному из трёх застрявших танков КВ ползли сейчас мои боевые братья. «Юнкерсы» непременно будут бомбить стоящие посреди поля танки и под раздачу наверняка попадут мои ребята. А если от осколков пострадает Якут, то вся операция накроется медным тазом. Опять будут многочисленные жертвы и слёзы матерей, потерявших своих сыновей.
Яростный скрип моих зубов, наверное, достиг пилотов летающих убийц, так как самолёты изменили курс, а затем вообще начали разлетаться, освобождая свои утробы от смертоносного груза. Бомбы «юнкерсы» бросали как будто в панике, можно сказать, в чистое поле. А через несколько секунд стало ясно почему. Из-за небольшого облака вылетело два МиГа и стремительно бросились в сторону разлетающихся «юнкерсов». Но это была только завязка небесной схватки. Вскоре из-за того же облака вывалилась целая куча-мала МиГов и «мессершмиттов». Вот тут и началась настоящая схватка. Наших было четыре самолёта, у немцев такое же количество истребителей. Сложно было уследить за стремительно двигающимися силуэтами. Кто кого давит, было непонятно. Только через минуту стало ясно, что мы давим, гнутся немцы. Один «мессер» отвалил от общей кучи, а за его хвостом отчётливо виднелся дымный след.
К сожалению, воздушную схватку мне не удалось досмотреть до конца, не дала обстановка на наземном поле боя. Раздался взрыв, а немецкие пулемёты затявкали ещё противнее, чаще и злее. Естественно, я бросился к стереотрубе, посмотреть, не мои ли ребята устроили весь этот неудачный кипеж, и теперь озверевшие немцы пытаются их убить. Уткнувшись в стереотрубу, я судорожно пытался обнаружить отстреливающихся от немцев ребят. И вскоре недалеко от продвинувшегося ближе всего к немецким окопам танка КВ увидел спокойно лежащие силуэты моих ребят. А перепутать их с одетыми в обычные гимнастёрки бойцами батальона было невозможно. С их формой, в которую они переоделись накануне наступления, поработал сам Якут – наносил серой краской полосы на недавно полученную чистейшую форму, а потом ещё пришил какие-то уродливые торчащие в разные стороны финтифлюшки. Первоначально я рассвирепел от такого издевательства над формой, но потом, после рассказа Якута о том, каким должен быть наряд снайпера, чтобы противник не смог его заметить, несколько отошёл. А когда Якут, переодевшись в свой наряд, сумел незаметно подобраться ко мне на расстояние трёх метров, я совсем оттаял и дал добро на переделку формы для всех бойцов спецгруппы командарма. Именно так начали называть моих ребят командиры и бойцы штабного эшелона и бронепоезда. Так что у Шерхана теперь не было никаких проблем получать командирское питание в штабном вагоне-ресторане. Особенно после получения им этого своеобразного маскировочного костюма. Чистый ниндзя, так сказал бы наш ротный командир в эскадроне – Змий.
Увидев своих ребят, спокойно лежащих и ждущих команду, я несколько успокоился, но не перестал искать причину взрыва и переполоха у немцев. И вскоре увидел убитого красноармейца, лежащего совсем недалеко от первого дзота. Однозначно он пострадал от взрыва мины. Путём несложного анализа я понял, что всё-таки произошло. Парень, несомненно, герой и смелый человек, решил разобраться с этим положившим в грязь весь батальон дзотом. Проявив достойную уважения выдержку и умение, он смог подобраться к дзоту практически на бросок гранаты, но судьба-злодейка не дала ему это сделать. Попал парень на мину. Эх, пацан, пацан, не хватило-то тебе всего метра три, чтобы разделаться с этим дзотом и стать настоящим, признанным героем.
Пока я размышлял о парне, которому судьба не дала возможность стать признанным героем, события на поле боя стали развиваться стремительно. Я как раз разглядывал первый дзот, поэтому и увидел, как пуля буквально оторвала правую половину лица пулемётчика. Но второй номер расчёта был рядом, он и заменил убитого, а через секунду и он поник головой, получив пулю прямо в глаз. Почерк Якута ни с кем не перепутаешь. А потом был немец, высунувшийся из окопа рядом с дзотом. Огневая точка немцев замолкла, а затем перестал гавкать и второй пулемёт. Спины моих ребят начали двигаться и попарно стали расползаться, а впереди каждой кустистой пары полз боец, одетый в обычную форму. Нетрудно было догадаться, что это сапёр, который тралит дорогу моим ниндзя. Про себя я радовался, что приказал взять сапёров. Как чувствовал, что у дзотов установлены мины, хотя ничто не говорило об этом, только интуиция и ожидание любых гадостей от фашистов. Вскоре раздались взрывы гранат в районе дзотов, а затем взлетела долгожданная зелёная ракета. Ну а дальше началось кино – с криками, матюгами, командирами, размахивающими пистолетами у физиономий своих бойцов, и как апогей всей этой суеты – красное знамя впереди довольно густой цепи красноармейцев. Немцы попытались открыть огонь из окопов по этой цепи, но получив несколько взрывов гранат в своих окопах и убийственный снайперский огонь, выкашивающий их офицеров, опомнились и начали драпать из этих проклятых укреплений. Сейчас выучка у них проявлялась в том, что они не побросали личное оружие, ловко перепрыгивали через своих убитых и быстро бегали. Хотя было видно, что не быстрее пули. Якут же не успокоился и методично отстреливал тех, кто чего-то медлил и озирался, в надежде найти готовый к бою пулемет, чтобы выкосить наседавших русских. Были среди немцев и такие упёртые, но Якут был на страже и не давал возможности арийцам геройствовать. Против такого стрелка никакая арийская кровь не прокатывала.
Вся операция развивалась даже лучше, чем я предполагал. Следовало развивать успех. И я пожалел, что поспешил направить мобильные силы 4-й танковой под командованием полковника Вихрева в полосу наступления 106-го мотострелкового полка 29-й моторизованной дивизии, где в тот момент намечался успех. Свой психоз, вызванный упорным сопротивлением немцев, нужно было исправлять – вернуть 7-й и 8-й танковые полки. Ведь это дёрганье и нарушение разработанных планов не вело ни к чему хорошему. Конечно, маневр этими силами был предусмотрен планом наступления, но только в крайнем случае. А уже сейчас стало понятно, что это никакой не крайний случай, а просто у нас на пути встретилось добротное немецкое подразделение с хорошими, грамотными командирами. Но мы их всё-таки сковырнули, и в глубине обороны у немцев вряд ли будут подобные подразделения. Поэтому не нужно дёргаться, основываясь только на своей мнительности и предположениях, что в другом месте наступление будет развиваться более успешно. Тем более
