повторить и при взятии этого городка. А что?.. Трофейные «ханомаги» имелись, и не просто имелись, а стояли метрах в пятистах от НП полка. Бронедивизион лейтенанта Костина прибыл вместе со мной. И естественно, бронетранспортёры я захватил не для сопровождения командарма по вражеской территории, а для оказания помощи бронетехникой в штурме этого городка.
Ещё когда комдив-86, связавшись со штабом армии (роль которого сейчас исполнял штаб 6-го мехкорпуса), сообщил о том, что возникли сложности с исполнением графика наступления, я понял, что дивизия столкнулась с ожесточённым сопротивлением фашистов и собственными силами преодолеть его не может. Под рукой был только бронедивизион, другие резервные подразделения под командованием Сомова были брошены на помощь мотострелковой дивизии.
Да, вот именно, шёл всего лишь второй день наступления, а все резервы были уже задействованы, и это притом, что немцы ещё даже не привлекли своих резервов для локализации нашего прорыва. Оборонялись только теми подразделениями, которые на данный момент оказались на пути нашего наступления. А в основном это были всего лишь тыловые и вспомогательные части вермахта. Только сейчас я начал понимать ошибочность своих предположений, что тыловые части немцев похожи на стада непуганых баранов, которые начнут разбегаться, как только увидят наш танк или бронеавтомобиль. Ничего подобного – даже обозники не паниковали, а довольно грамотно уходили с линии атаки, укрываясь в лесах. При этом иногда и отстреливаясь от бронетехники. Никак у нас не получался лихой рейд по тылам гитлеровцев. Вязко всё проходило, с большими нашими потерями.
Уже два эшелона было забито ранеными красноармейцами и командирами. Это была одна из причин, почему мы наступали вдоль железной дороги. А ещё, конечно, эшелоны с боеприпасами и топливом. Но санитарные поезда и огромное хозяйство Бедина, которые передовые дивизии тащили за собой, были только одной из причин, почему мы держались железной дороги. В конце концов, можно было напрячься и обойтись автомобилями и гужевым транспортом. Раненых перевозить в Белостокский госпиталь, без полевых хлебозаводов и банно-прачечного отряда, как-нибудь обошлись бы. Но что делать с целым эшелоном цистерн с дизтопливом? Где взять столько артиллерийских транспортёров или тракторов, чтобы тащить за собой пять гаубичных артполков РГК? Или что, оставить их на позициях, на которых они пробивали передовую оборону немцев? И это после того, как удалось обеспечить эти артполки боезапасом? Да не в жизнь!
Хотя ещё вчера такая мысль была. Но обстоятельства изменились, летучий отряд Рябы на полигоне Червоный бор всё-таки обнаружил артсклад, набитый боеприпасами для 152-мм гаубиц. Кроме выстрелов к нашим монстрам, там были большие запасы снарядов и других калибров. С этим складом было много удивительного. Хотя бы то, что Червоный бор был несколько дней в тылу у немцев, но при этом склад остался цел и охранялся красноармейцами. Как какой-то морок невидимости и неизвестности накрыл эту территорию. У нашего командования совсем вылетели из головы все сведения о наличии весьма немаленького склада боеприпасов на территории полигона Червоный бор, а немцы, захватив казармы стрелковой части, дислоцированной в двух километрах от артсклада, даже не удосужились прочесать расположенный невдалеке лесной массив. Бардак, как у нас, так и у немцев. Но в этот раз бардак оказался в пользу русских, а морок мог затуманивать голову кому угодно, но не Рябе. И вот благодаря моему боевому брату, ветерану Финской войны капитану Курочкину, наше авантюрное наступление получило материальную базу. И что немаловажно, плечо подвоза боеприпасов было гораздо меньше, чем с артсклада в Волковыске. Да к тому же в хозяйстве интенданта уже закончились такие виды боеприпасов, как снаряды к 152-мм гаубицам, выстрелы к 37-мм зенитным пушкам, и ещё несколько ходовых позиций отсутствовало. Например, к танковым 76-мм орудиям бронебойных снарядов не было с самого начала войны. А вот на артскладе в Червоном бору все эти позиции имелись и в количестве, достаточном для ведения интенсивного боя в течение недели.
Как тут не радоваться, не поменять первоначальные планы и не раздуть свои тылы. Конечно, некоторую мобильность мы теряли, но зато приобретали мощь и устойчивость. Когда я получил информацию об обнаружении склада боеприпасов в Червоном бору, то долго думал, как их грамотно использовать. Оставлять их в этом месте было нельзя – по всей концепции нашего удара мы не могли быть статичны и отвлекать силы для обороны даже очень важных объектов. А запас боеприпасов в предстоящих боях был сверхважен. Тем более возникала возможность использовать артполки РГК в дальнейшем для отпора подходящим резервам гитлеровцев. Придавали они мне уверенности в успехе нашего безумного наступления. Ещё бы не придавали, ведь только благодаря огню 152-мм был уничтожен 57-й моторизованный корпус вермахта и остановлен прыжок на восток 2-й танковой группы Гудериана. Да и в бою под Сокулками ощутимую роль сыграл огонь гаубиц. Талисманом успеха стал для меня факт нахождения за спиной хотя бы одного гаубичного артполка РГК. Но боязнь потерять свободу маневра заставила обратиться за советом к начальнику штаба. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
После часовой беседы с Пителиным было решено всё-таки вводить артполки РГК в прорыв. И тогда же был вчерне разработан план организации огненного мешка фашистам и именно в районе городка Острув-Мазовецка. А так как тягачей на все многотонные пушки не хватало, пришлось загружать их на железнодорожные платформы, и таким образом наш танковый кулак начал обрастать хвостом из множества железнодорожных составов. Четверть которых была загружена тяжёлыми снарядами, так как гаубицы, естественно, нельзя было оставить без боеприпасов. А коль берём гаубицы и снаряды, то и остальное имущество было решено перевозить по железной дороге. Благо паровозов, вагонов и платформ в Белостоке оставалось с избытком. Было, конечно, опасение, что немцы раздолбят наши поезда с воздуха. Всё-таки длинные составы цели заметные, а движение по железной дороге это тебе не хаотичное перемещение автомобилей и повозок по многочисленным просёлкам и дорогам с деревьями вдоль обочин. Европейские капиталисты поработали на славу – даже на второстепенных дорогах был уложен асфальт. Красота – наступать одно удовольствие. Появление вражеских самолётов спокойно можно было переждать, укрываясь под деревьями, и этому способствовали узкие по русским меркам просеки вдоль дорог. Некоторые шоссе были таковы, что можно было ехать часами, ни разу не увидев неба сквозь густую листву. А вот на железной дороге укрыться от самолётов было затруднительно, тем более
