Вита выпрямилась в полный рост, наемник машинально ее одернул. Привыкнуть к невидимости его новой подруги оказалось очень сложно.
– Да сам смотри!
Указав пальчиком на мужика, Вита от удивления подпрыгнула на месте. В правой руке бродяга за стеклянное горлышко сжимал бутылку дешевого портвейна.
– Этот праздник не для всех! Эх, не для этих, не для тех! Эх, Господи, ты лучше всех! – запел мужчина низким голосом.
У Ирма мурашки по коже побежали от пения этого психа. «Как Зона выбирает себе любимчиков? Хорошо вооруженного и опытного сталкера она и на окраинах погубит, а такие вот опустившиеся пьяницы, будучи абсолютно кривыми, без оружия и детекторов, спокойно гуляют по центру.» Пока Ирм с минуту наблюдал за горе-певцом, тот целых три раза прошел в опасной близости от края аномалий. «И не вляпался же сукин сын!» Каждый раз, когда мужик оказывался в непосредственной близости от аномалии, его отталкивала и направляла на безопасную тропу какая-то оберегающая только его сила.
– Пили люди, пили-пили и не выпили. Пилили люди липы, все деревья выпилили. Пили, не желали, обращались к Богу: «Давай пожить немного, дай пожить еще немного».
Любитель портвейна и депрессивного рока беспокойно ходил по кругу, и каждый новый припев звучал все громче и отчаяннее. Бродяга так эмоционально пел, что на очередном припеве даже заплакал.
Сошедших с ума всегда немного жалко, хотя им эта жалость совсем не нужна. Для них нет иного мира, кроме собственного, а мир психически здорового человека кажется им серым и скучным. Только беда вся в том, что абсолютно нормальных людей нет вовсе, ибо это весьма субъективное понятие. В медицинской книжке может быть справка из психиатрического диспансера, гласящая, что человек полностью здоров и, более того, готов к службе в каких- нибудь войсках или даже годен к работе врача. А на самом деле он лежит вечером и думает, как здорово вскрыть другого человека, посмотреть, как он там устроен и что вообще будет, если прострелить кому-нибудь голову? Он, может, вообще в военные или во врачи потому и пошел. Вот такие действительно опасны.
После недолго совещания напарниками единогласно было принято решение не попадаться на глаза этому мужчине. На корточках, мелкими перебежками, от машины к машине, постоянно оборачиваясь, они преодолели метров четыреста, прежде чем выпрямились в полный рост. Голос поющего бродяги уносил ветер, теперь до наемника доходили только отдельные слова, которые никак не могли выстроиться в одно логически связанное предложение.
– Стой. – Вита цепко впилась в локоть, так, что даже сквозь плотную ткань куртки Ирму стало больно. – Мне показалось или… – Она кивком указала на купол Троицкой церкви.
Поведение девушки не всегда поддавалась объяснению – по крайней мере, сразу, – но всегда оно спасало Ирму жизнь. И этот раз не стал исключением. Повернувшись к наемнику, она крепко прижалась к нему, обняв.
Пули, выпущенные снайпером с колокольни, за доли секунды преодолели несколько сотен метров и, столкнувшись с невидимым препятствием, так и не достигли цели. Что-то помешало свинцу проделать дыры в теле наемника. Снайпера поддержали перекрестным огнем с соседнего трехэтажного здания. Но количество стрелков никак не могло повлиять на исход этого нападения. Вокруг Ирма словно образовалась невидимая защита, оболочка, состоящая из чрезвычайно упругого невидимого вещества.
Это Вита держала защиту! Милая, храбрая девушка, спасающая Ирма от верной смерти в очередной раз.
От каждого выстрела хрупкое тело девушки содрогалось в объятиях сталкера. Наемник провел ладонью по ее спине, с замиранием сердца ожидая влажной от крови ладони. Но Вита была цела и невредима. Тогда дрожащими и непослушными руками сталкер коснулся своих плеч, шеи, головы, пытаясь понять, цел ли он сам.
Столкнувшись с необъяснимым явлением, стрелки не жалели больше боезапаса. Наверное, на улице стояла жуткая канонада, но Ирм ее не слышал. Вероятно, это оболочка глушила все звуки.
Хватка, которой держала сталкера девушка, начала слабеть. Вита в очередной раз дрогнула в руках Ирма, и он едва успел подхватить ее под руки, не позволив упасть. Молодой человек вместе с девушкой опустился на колени, прижав ее к себе. Одновременно с этим в мир вернулись все звуки. После звенящей тишины это неприятно ударило по слуху. Теперь каждую секунду наемник ожидал выстрела. Время словно растянулось, но выстрела так и не последовало. Сейчас Ирма больше волновала не собственная жизнь, а угасающая на глазах Вита.
Мы состоим из того, чему сопереживаем. И если в этом прижизненном Аду переживать за своего ближнего, то все остальное, даже собственная смерть, станет мелочью.
– Эй, Вита. – Сталкер тряс девушку, уговаривал ее прийти в себя, дышать.
Он не заметил, пока укачивал на руках находящуюся без сознания напарницу, как вокруг все сильно изменилось.
Когда он поднял голову, то увидел осторожно приближающихся к нему людей. Их было семеро, и оружие у всех было спрятано за спинами. Положив девушку на землю, сталкер перехватил свой «Хеклер-Кох» и поднялся с колен, загораживая собой Виту. Незнакомцы опасливо отшатнулись на несколько шагов и больше не приближались.
– Не стреляй!
