луч выхватил из темноты Ленку и Василия. Он держал у ее груди длинный нож, но она не обращала на него никакого внимания. Ленка что-то зажимала в своем кулаке, а Василий пытался это что-то у нее отобрать. Николай попытался встать, но это у него получилось очень медленно. Вязкий воздух пеленал его по рукам и ногам, не позволяя ему быстро двигаться. Наконец он встал и осмотрелся. Это же то самое подземелье, с которого у него начался путь в средневековую Москву. Вот и обгорелая рука торчит из стены, правда, от нее остался лишь маленький обрубок – осыпалась. Василий почувствовал его присутствие и обернулся.
– Снова ты, опричник! Как ты мне надоел! Нигде от тебя покоя нет!
– Николай! – оглушительно закричала Ленка. – Лови! Это твой ключ домой!
Она чем-то прикоснулась к стене за ее спиной, а затем это «что-то» бросила Николаю. Он подставил ладонь, и на нее упал золотой «грецкий орех». «Это же тот же самый кусок золота из кошеля Василия», – подумал Николай.
Он посмотрел на Ленку. За ее спиной растворялась стена и медленно, как на старой фотографии, проявлялся парк из его времени – времени Николая.
– Ленка! – закричал Николай, но она уже уходила от него сквозь стену.
Она возвращалась в свое время, а Николай оставался в подземелье, и теперь к нему бежал Василий. У него это получалось как-то неестественно, замедленно. Он и кричал ему так же замедленно, а Николай в это время сжимал в руке золотой слиток.
– Вставай, боярин! Вставай!
До него как сквозь вату доходили странные звуки. Он ничего не мог понять. Наконец он разобрал слово «боярин». Николай с трудом открыл глаза. Он сжимал в кулаке висящий у него на шее небольшой кожаный мешочек, в котором он хранил золотой «грецкий орех».
– Боярин! Живой, а мы уж подумали, что все – помер, – сказал Мишка и перекрестился.
Николай повернул голову. Его комната была полна людей. Кроме Мишки и Антипа здесь были воевода, три стражника и суетливый мужичок с маленькими черными бегающими глазками. Человека с такими глазками он совсем недавно выгнал из своей комнаты, но только тот был много старше. «Волошин», – подумал Николай, и только сейчас до него стало доходить, о чем они тут все говорят.
– Я же тебя никогда не обманывал, воевода! Мне сразу этот боярин не понравился, как я его только первый раз увидел на нашем торгу! То, что он разбойников будто бы ловил, это он специально, чтобы к тебе в доверие втереться, воевода. Он с самого начала у тебя казну хотел украсть! У него же даже собственного дома в Москве нет! Я даже думаю, что он просто самозванец и никакой он не боярин Бельский. Сильно похож на воеводу, боярина Бельского, который сгорел во время пожара в подвале собственного дома, и только!
– Разберемся, – односложно ответил воевода и посмотрел на все еще лежащего в постели Николая. – Как же ты так, боярин, а я тебе было и вправду поверил! Ты бы хоть встал, что ли!
Николай сел на кровати и потянулся за одеждой. Много времени на одевание ему не потребовалось. Он потянулся за шпагой, но воевода неодобрительно покачал головой.
– Не положено, боярин.
– А что случилось-то, Дмитрий Сергеевич?
– Смотри, как притворяется! – взвизгнул Волошин и посмотрел на воеводу.
Тот указал Николаю рукой на угол комнаты. Там стоял большой деревянный сундук, окованный металлическими полосами и закрытый на висячий замок. Николай мог поклясться, что раньше этого сундука в его комнате никогда не было. Воевода подошел к нему и снял с пояса один из ключей. Открыл замок и откинул крышку.
– Ё-мое! – только и смог сказать Николай, когда увидел, что в этом сундуке внутри.
– А ты не знал? – подозрительно глядя ему в глаза, спросил воевода.
– Откуда, Дмитрий Сергеевич?
– Лжа, воевода, чистая лжа, – тут же зашипел купец и стал буравить Николая своими маленькими глазками.
– Страже охранять сундук, пока казначей пересчитывает деньги, как зеницу ока! Потом перенесете обратно в мою избу! Сам лично проверю, и не дай бог, что хоть одна медная монета из сундука пропадет! – грозно прорычал воевода. – А ты, купец, иди домой и чтобы никуда из города без моего ведома ни ногой!
Купец мелко закивал головой, еще раз злобно посмотрел на Николая и быстро выбежал из комнаты. Воевода тяжелым взглядом обвел ее. Посмотрел на Николая и коротко бросил:
– Пошли!
Николай взял со стула комом брошенную вечером куртку и нащупал под ней кобуру с пистолетом. Скрутив все в комок, он с небрежным видом сунул ее себе под мышку. Идти было недалеко – всего лишь до подвала, в котором он вчера запер татя, который покушался на его жизнь. Воевода, даже больше не поглядев на Николая, пошел в свою избу. Страж же отпер дверь и крикнул. Тать, сильно прихрамывая, вышел наружу и зажмурился от яркого солнца. Привыкнув, он заметил Николая и ощерился.
