вовремя отдернул руку, опасаясь вплетенных в посох защитных чар. Перебросив чужой инструмент за спину, Тобиус схватил Дыбу за грудки и выдернул из- за стола, тот был заметно выше и шире в плечах, но серого магистра это не смутило.
— Слушай меня внимательно, ничтожный! — продолжил он, глядя в красные глаза недовампира. — Я не знаю, что происходит в башне, но, пока ты надираешься здесь, пока Академия бездействует, церковники не спят! Мы теряем авторитет! Люди разочаровываются в нас! Кому нужны бессильные волшебники? Никому! Поэтому сейчас ты примешь подобающий вид и выйдешь со мной в город! Это приказ! Попробуй не подчиниться, и я испепелю тебя немедленно!
Он отшвырнул пьяного волшебника обратно, и в руке его появилось Перламутровое Шило.
— Я буду! Я п-пойду! — закричал Хазактофем, глупо пытаясь закрыться от заклинания руками.
Вместе они вскоре покинули дрянное заведение и отправились с визитом к ближайшему из столичных магов. К следующему утру Тобиус собрал вокруг себя шестнадцать волшебников, среди которых лишь четверо были магистрами, считая Хазактофема. Еще тридцать два мага просто отказались помочь им, и Тобиус не стал настаивать. Среди тех, кто присоединился, виднелись и знакомые лица, например бледное бесстрастное лицо Алестана, который покинул своего наставника и прибыл в Ордерзее на Зов Академии, да так и остался.
— Итак, вы все поняли? — спросил Тобиус.
— Да.
— Мы поняли.
— Я чувствую себя дешевым шарлатаном.
Взгляды остальных скрестились на Алестане, который замер ледяной статуей в позе брезгливой непреклонности.
— Так надо, — осторожно сказал Тобиус.
— Шарлатаном! — повторил криомант.
— Ты уже согласился, пути назад нет.
— Я уже успел пожалеть об этом.
— И тем не менее! — повысил голос Тобиус. В его глазах полыхнул темно-синий с бирюзовыми лепестками огонь магии. — Вы пойдете в город! И вы будете творить магию! Свет и звук! Вы будете творить так, чтобы люди видели и млели! Вы будете показывать им спектакль! Чтобы они думали, что Академия не бросила их в самый темный час! В Ордерзее сейчас немало беженцев, которые успели уйти из Каребекланда, и людей из других земель Ривена, торговых, тех, кто ищет любой кусочек информации. Они должны видеть, что маги Академии не бездействуют, и должны разнести эту весть во все концы Ривена. Пока нас не видно, церковники суетятся по всему городу, они строят из себя спасителей, а мы в глазах народа — трусы и бездельники. Если оставить это так, то авторитет Академии пошатнется. Мы обязаны этому помешать! Это наш долг! И мне плевать, скольких простолюдинов вы обманете! Когда закончите дурить народ… да, дурить народ, Алестан! Когда закончите, вы пойдете на стены и будете там, среди солдат! Если сможете что-нибудь сделать для помощи в усилении обороны, сделайте это, а если нет, продолжайте
— Ну а сам ты? — спросил Логан Бондарь.
— Я ухожу на войну, — бросил Тобиус. — Там я, быть может, смогу оказаться полезен.
А еще там, на западе, в объятиях лесов на границе с Дикой землей есть маленькое забытое Господом-Кузнецом баронство, а в баронстве том есть поселение, обнесенное крепкими стенами, на страже которых стоит древний замок. Это поселение — дом, а те, кто в нем, — семья.
Он не попрощался и быстро пошел прочь. Вскоре Тобиус покинул столицу и, отойдя от ее стен достаточно далеко, собрал все свои силы, чтобы телепортироваться на большое расстояние.
Он появился с громким хлопком посреди дороги рядом с небольшим хуторком. Несколько минут маг стоял неподвижно, борясь с головокружением, — такие далекие телепортации все еще отнимали огромное количество сил и требовали передышки. А ведь некоторые магистры могли прыгать через страны на раз-два. Это напоминало о том, насколько же он еще отстает от многих более опытных…
Совершенно пустая дорога была изрыта сотнями пар ступней, копытами и тележными колеями, накладывавшимися одни на другие, по ней не так давно прошло множество людей и немало скотины. Тут и там наблюдались коровьи лепешки, конские каштаны, козьи шарики и прочие подобные удобрения.
Опираясь на посох, маг направился к хутору по узкой дорожке. Неполных два десятка домиков оказались совершенно пусты, и это не удивляло. Следы того, что люди покидали жилища в спешке, наблюдались повсюду. Можно было видеть множество валяющихся тут и там вещей, за которыми никто не стал возвращаться, когда они упали с воза или выскользнули из рук, попав в грязь. Старое «бабкино» платье, какие-то тряпки, треснутая посуда и расколотый горшочек с некими пахучими соленьями. Многие двери так и остались распахнутыми настежь, а пара створок даже валялась на земле. Оглядевшись, Тобиус прислушался к интуиции и вошел в темную прихожую одного из домов. Он прошелся по земляному полу, замер, а потом осторожно потянул на себя дверь крохотного чулана… и поймал древко вил, устремившихся ему в горло.
— Чтоб ты сдох, охала!
— Отпусти вилы, старая женщина, ты меня едва не убила.
