бороды, растущие чуть ли не от глаз, пороховые пистоли в кобурах и большие топоры не прибавляли желания с ними знакомиться. Так что из всех возможных собеседников остался один только Томех.
Томех Бэлза, урожденный диморисиец, до недавнего времени служил наемником в Вестеррайхе. Ростом он немного уступал Тобиусу, был не то чтобы очень широкоплеч, но весьма крепок и тренирован, светлые волосы собирал в короткий «хвост» и имел небольшую бородку. Одевался Томех в плотную желтоватую куртку из кожи с пышным лисьим воротником, высокие сапоги на меху и шерстяные штаны, под курткой носил мелкопластинчатую бригантину, а в поясной петле — одноручный топор. Еще у него был круглый деревянный щит за спиной, шлем в дорожной суме и ни одного медяка за душой. Последние деньги сей безнадежный романтик отдал за плавание в один конец до Оры.
— Это просто ужасно!
— Могло быть и хуже…
— Когда начнется шторм и нас будет кидать из стороны в сторону, придется привязываться к чему-нибудь! Я уже забил нам столбик в кубрике!
— Ты очень предусмотрителен.
— Почему соленый ветер так въедается в лицо?! Ахоговы игры какие-то!
— Ты слишком часто поминаешь нечистых, моряки этого не любят. Один мой знакомый монах мог бы отучить тебя от этой привычки.
— А еще меня уже заело, что…
Томеха перебил раскат грома.
— Все вниз! — заорал боцман. — Волны растут! Если будете ошиваться здесь, тараканы сухопутные, вас всех смоет!
Немногочисленные пассажиры заторопились по скользкой палубе к лестнице.
— Идем!
— Я постою еще немного, — отмахнулся Тобиус.
Шхуна — это довольно небольшое судно. Команде из пятнадцати человек на ней вполне хватит места, даже при загруженных трюмах, но Умраз Калабонгот оказался человеком довольно алчным и ради наживы взял на борт три десятка пассажиров. От этого на нижней палубе было не продохнуть в пахучей тесноте, и волшебник старался как можно больше времени проводить на верхней палубе и даже спать под парусами.
Он с интересом смотрел в низкое небо и думал о том, как хорошо было бы заполучить себе в слуги духа бури. Дух бурана у него уже имелся, сильный, очень сильный слуга, но этого было недостаточно. В вопросах власти и могущества маги — как пауки: голодны всегда. Увы, однако у Тобиуса не было и шанса заарканить духа бури: не хватало силы и искусности. В прошлом он смог заполучить духа бурана случайно, буквально чудесным образом, второй раз в жизни так уже не повезет.
Буря крепчала, волны становились выше, а шхуну качало все сильнее. Обливаемые морской водой, матросы сноровистыми обезьянами лазали по мачтам, закрепляя убранные паруса, а их капитан в компании боцмана стоял за штурвалом. Закончив с парусами, матросня спряталась в кубрике, но недалеко, у входа, в любую минуту ожидая приказов. По-хорошему, они должны были быть на палубе, чтобы страховать такелаж: в штормах и бурях именно он был самой уязвимой частью корабля, — но, видимо, на «Фредерике» властвовали свои порядки.
Ливень начался мгновенно, будто где-то в небесах прорвало исполинских размеров дамбу, и немыслимое количество воды хлынуло вниз в одночасье.
— Почему не поставите рулевого? — крикнул магистр, подбираясь к штурвалу и держась за перила.
— Я сам себе рулевой! — заорал Умраз. — Вон!
— Где?!
— Пошел вон! В кубрик! В трюм! Пошел вон с палубы, ты — дурная примета!
— А вы дурной человек, но я же вас не гоню!
Ударившая в борт волна едва не сбросила волшебника с палубы, и в его голову закралась мысль, что, возможно, все-таки стоит спуститься вниз.
«Фредерика» то переваливалась, как беременная толстушка, то ловко уходила из-под ударов растущих волн подобно грациозной танцовщице. Единственное, что мог сделать Умраз, — это крутить штурвал, дергая подводный руль, и даже этой малости хватало, чтобы спасать судно от волн-убийц в последнее мгновение. Тьма густела, страшные каменные тучи перекрывали свет солнца, но когда оно завалилось за горизонт, воцарилась непроглядная тьма. Шторм крепчал, и вместе с ветром на «Фредерику» наваливался его сердитый рев. Лишь редкие вспышки молний освещали водяной кошмар, творившийся вокруг, и то, что они выхватывали из темноты, вызывало желание закрыть глаза и просто молиться святому Себастьяну,[32] прося о милости. Капитан продолжал крутить штурвал, ориентируясь на рев пучины и на угол крена.
— Проваливай! Если упадешь за борт, то отрасти сначала жабры, потому что никто за тобой не нырнет!
— Да пожалуйста! И жабры я отрастить могу! Если захочу!
Тобиус поплелся к люку, широко расставляя ноги. Из-за борта хлынула вода и сбила его на скользкую палубу, отшвырнула и припечатала боком о бортик. Потом «Фредерика» накренилась вперед, спускаясь по гребню волны, и волшебник, словно по льду, поехал к носу корабля на собственной заднице. Мимик с недовольством заурчал.
