— Ну, не считая моих погребов, только два! — как-то нервно хохотнул Йормен. — То, в котором держат пленников, вырубленное во льду узилище, и то, в котором хранятся жертвы нападений неизвестной твари, большое подземелье в теле плато.
Тобиус напрягся как собака, взявшая след.
— Жертвы.
— Да. Жуткое дело. Они все заточены в лед, заморожены живьем. Насмерть. Я видел несколько глыб одной поздней ночью, когда дружинницы стаскивали их с саней и тащили прочь. Страшное зрелище!
— Как туда попасть?
Йормен помедлил — что-то боролось внутри него, какое-то сомнение или недоверие. Но оно проиграло бой.
— Если перейдете через двор к самой пропасти, а там пройдетесь над самым краем, то увидите механический подъемник. К нему не суйтесь, он хорошо охраняется. В полусотне шагов правее есть площадка, от которой вниз идут ступени, врезанные в камень. Отсюда их не видно, нужно подойти вплотную, так наколдовала старуха. Так вот, спуститесь по этой лестнице до конца — там в скале найдете большую дверь, за ней будет еще одна лестница, уже вглубь, спуститесь — попадете в большой зал. В том зале и должны быть глыбы. Хотя конани могла бы приказать отнести их и дальше. В скале много пещер, а людьми облюбована только самая первая из них. Был замысел использовать их как убежище, если когда-нибудь Карденвиг кто-то сможет взять. Но такого ни разу не происходило, и к тому же мы не знаем, что может обитать в глубинах нашей промерзлой земли. Оттуда ни разу ничего не появлялось, конечно… но только пока.
Тобиус поднялся, благодарно кивнул хозяину кухни и, не сказав ни слова, выскользнул в холодную темноту. Старательно обходя горящие чаши, держась тени, он пересек двор и подобрался к пропасти. Казалось бы, в темноте нельзя заметить той умопомрачительной высоты, на которой стоит Карденвиг относительно просевшего пласта земли, но из-за этого ложного неведения было еще страшнее. Тобиус, сильно боясь высоты, ощущал себя на волоске от бездонного моря тьмы, в которую он упадет, стоит лишь чуть оступиться. Преодолевая жуть, он пошел вдоль края пропасти, внимательно глядя в нее. Периодически начинала кружиться голова, и ему казалось, что он вот-вот потеряет равновесие и рухнет вниз, тогда маг напрягал разум и брал себя в стальные клещи самоконтроля. Каменный выступ проявился блеклым пятном на фоне непроглядной темноты — просто появился, когда Тобиус оказался на нужном месте. Осторожно, будто не веря в его материальность, волшебник потыкал в камень пяткой посоха и лишь потом наступил.
Лестница оказалась широка и надежна, но без перил, в то время как ветер, бивший по отвесной скале, мог бы подхватить и унести десятилетнего ребенка. Прижимаясь спиной к камню, Тобиус почти вслепую шел вниз, постоянно представляя, как ступени рушатся под ним и он падает навстречу смерти. Для волшебника прошла вечность, прежде чем он спустился на вторую площадку. Каменный квадрат двадцать на двадцать шагов, ступени с одной стороны, дверь, ведущая внутрь скалы, со второй — и пропасть еще с двух сторон. Также со стороны, противоположной лестнице, справа от двери, в скале пролегала широкая вертикальная колея из металла и дерева, по которой из Карденвига вниз могла спускаться механическая подъемная площадка.
Открыть железные створки с первого раза не получилось: их сковал лед. Тогда волшебник приложил к металлу руку и стал посылать в него жар. Получалось плохо — создав себе ауру целителя, он потерял львиную долю своих стихийных сил, и теперь его огонь порядком остыл. Наконец одна из разогретых створок поддалась — приоткрыв ее немного, магистр проник внутрь. Дальнейший путь прошел легко: освещаемый десятком мотыльков, Тобиус, спускаясь по длинной лестнице внутрь скалы, чувствовал себя спокойно и уверенно — ведь падать там было некуда. Стены лестничного прохода разбежались в стороны, выпуская человека в большой относительно круглый зал с выложенным каменными плитами ровным полом. Мотыльки разлетелись во все стороны, освещая как можно больший участок, Тобиус создал еще полсотни штук и наконец смог оценить громадные размеры помещения. Весь пол был заставлен глыбами синеватого льда, неровными, острыми, загадочно переливающимися под световыми лучами.
Тобиус пошел среди них, с жутким чувством рассматривая темные силуэты людей, запечатанных внутри. Женщины с оружием, мужчины, прижимающие к себе детей, крупные мохнатые собаки, которых орийцы нередко держат дома. Именно так они и повстречали свой конец… Серый магистр остановился, когда, проведя ладонью по одной из глыб, не ощутил холода. Точнее, ощутил, но слабый, совсем не такой, как тот холод, что гуляет на поверхности. Лед был прохладен как мрамор, который всегда несколько холоднее окружающей температуры. Но в то же время он не таял и испускал слабое, можно сказать, слабейшее магическое свечение. Найдя ближайшую глыбу с запечатанной внутри собакой, Тобиус с помощью телекинеза оттащил ее в соседний зал. Йормен сказал правду — в скале пряталась целая сеть пещер, но орийки не отваживались спускаться дальше вниз, — похоже, они не питали доверия к тесным пространствам.
Водрузив глыбу на естественное каменное возвышение, Тобиус окружил ее огненным кольцом, в котором старался усиленно поддерживать жар, что давалось нелегко. Спустя десять минут он прекратил это занятие, так как с глыбы не сползла ни единая капля воды. Она не только не начала таять, но даже не изменила температуры. Разбить неизвестный материал, условно названный льдом, Тобиус даже не попытался. Он был уверен, что местные жители уже опробовали этот варварский метод, и ничего хорошего у них, стоит думать, не получилось. К тому же некоторые глыбы в зале носили остаточный отпечаток чужой магии. Белая Бабушка тоже старалась что-то с ними сделать, но потерпела неудачу.
Буравя глыбу Истинным Зрением, волшебник не увидел ничего интересного, лишь линии, обрисовывающие внешний контур материала, и слабое свечение жизни внутри. Такое слабое, будто у какого-то растения, а не у млекопитающего.
— И все-таки это органика!
