домов расползался колючей лозой куст монастырской розы, весь в хищно загнутых шипах и маленьких лиловых бутончиках. Шагая дальше, он все чаще замечал на заборах, домах и клумбах заросли этого неприветливого плетистого растения.
Залитые солнцем улочки были преимущественно пусты, что не странно, ибо лето – пора работы. Местные, должно быть, отправились в поля и на выгон скота еще засветло.
Все это вдруг напомнило серому магистру тот безумно далекий летний день, когда он появился перед входом в деревню Под-Замок. Лето, солнечный жар и зной.
Выйдя на крохотную площадь, он отер со лба пот, хлебнул воды из фляжки и направился к распахнутым дверям церкви. Прежде чем войти, волшебник расстался с ложной личиной, ибо в доме Господа-Кузнеца она слетела бы сама. Храм встретил его спасительной прохладой молельного зала, пропахшего ладаном и потом. Тобиус ожидал, что святость божьего дома навалится удушающей волной и лишит сил, но неприятные ощущения оказались незначительными.
Звук шагов гулким эхом раздавался под высоким потолком, пока маг шествовал между рядами скамей. Он опустился на колени перед алтарем, на котором неизвестный резчик создал деревянную скульптуру Молотодержца в день его сожжения. Древесина давно потемнела, и по ней местами пролегли заметные трещины, но сии мелочи не мешали восхищаться тем, что мастер вложил душу в свое творение. Обращенные к Небесам глаза мессии полнились скорбью и смирением, пока вырезанные в невероятных изгибах языки огня глодали его ноги. Тобиус преклонил колени, сотворил на себе знак Святого Костра и прочитал придуманную им еще в детстве молитву:
– Дай, Господи, крепкого здоровья и долгих лет родным нашим и близким. Не оставь нас, Господи, без помощи Твоей впредь, как не оставлял прежде. Прости нас, Господи, что не всегда идем путями, коими заповедовал Ты нам идти. Укрепи нас, Господи, в вере и наставь на пути истинные. Позволь нам, Господи, жить в достоинстве и достатке, питаясь от честных трудов наших, отведи от нас взоры лихих людей, одари благословением Твоим в новых начинаниях. Прости, Господи, прегрешения земные и прими в Оружейную Твою души родных наших и близких, кои уже покинули сей бренный мир, и да пребудут они подле Тебя во веки веков. Аминь.
Поднявшись, маг заметил, что приватность его беседы с Господом-Кузнецом была несколько нарушена. У левой стены залы замер, сжимая перед собой метлу, юный служка.
– Мне нужен священник.
Последний нашелся в крохотном садике при храме. Все вокруг утопало в аромате цветочных кустов и зелени фруктовых деревьев. Над одной из клумб трудился человек в рабочей одежке, испачканной землей и, судя по запаху, немного удобрениями. Он с кряхтением выпрямился, оказавшись невысоким мужчиной, худощавым, с безвольным подбородком и выдающимся горбатым носом.
– Отче.
– Отец Эмиль Сарга, – представился священник, – а вы?
– Дидье Фрассон, – представился Тобиус.
– Какой странный едва уловимый акцент. Из какой вы провинции, сын мой?
– Я родился на севере, отче, во Фломани, но мать была из западных дильгийцев, от этого и акцент, сколько ни пытался избавиться, все тщетно, – продолжил лгать Тобиус, радуясь, что фактически не находится под сводами храма.
– Понятно-о-о, – не то чтобы совсем уверенно протянул священник. – И что же привело вас сюда?
– Отче, последние несколько лет я посвятил паломничеству, живу в походах от святыни к святыне, грежу мечтами о том, что когда-нибудь узрю светлый град Йершалаим, и вся моя жизнь течет по давно неизменному руслу, но прошлой ночью случилось чудо! Ангел явился мне во сне и повелел направить стопы сюда, в Шем-ду-Махгритэ, ибо в моих силах справиться с бедой, постигшей ваш прекрасный край.
Услышав об ангеле, отец Эмиль слегка переменился в лице, но явно не в лучшую сторону. Его подозрительность ощущалась едва ли не кожей. Впрочем, будучи божьим человеком, он не мог моментально возопить вслух, что не верит в нисхождение небесного посланника.
– Вас посетило откровение?
– Иначе не сказать.
– И ангел велел вам идти сюда, чтобы?..
– Девочка. Он сказал, что я должен попытаться помочь ей, приложить все силы.
Услышав о девочке, священник немного оторопел.
– А… что-нибудь еще ангел вам сказал?
– Нет, отче, я бреду в потемках, выискивая хотя бы тонкий лучик света.
– Надо же. Такой молодой человек, а уже так тесно приобщились к вере. Похвально, но так необычно в наши лихие времена.
Тобиус мысленно усмехнулся.
– На то есть причина, отче. Когда я был еще в утробе матери, та стала жертвой проклятия богомерзкой ведьмы. Тварь схватили и сожгли, а матушка моя перешла под защиту Святой Церкви и родила меня на святой земле. Лишь потому облик мой не стал совсем ужасным, обошлось глазами. Сызмальства
