Страшно было подумать, но факты говорили сами за себя – на меня медленно, но верно надвигалась самая настоящая влюбленность. Абсолютно идиотская, глупая, ничем не объяснимая, потому как я даже лица своего спасителя не видела, однако совершенно реальная. И оттого я злилась на себя еще сильнее. Угораздило же!
Герцог бросил на стол деньги за еду и вино и громко прокричал хозяину таверны «спасибо», а затем вывел меня на улицу.
На этот раз мне не пришлось проделывать долгий путь под порывами ветра и шквалом воды. Кучер подогнал карету прямо ко входу в таверну, расположенную у дальней пристани порта.
– Я надеюсь, вы не станете рисковать здоровьем, дабы обеспечить мне излишний комфорт? – заволновалась я за герцога, когда он открыл мне дверцу кареты.
Мужчина улыбнулся. Моя забота польстила ему.
– Вы начали за меня переживать? Уже что-то… – ответил он, закрывая дверцу.
Мне ничего не оставалось, как высунуться в окно и рассерженно крикнуть:
– Ну и пожалуйста! Если подхватите простуду – я не виновата!
Я с раздражением откинулась на мягкие подушки, которые кучер заблаговременно просушил и прогрел на печи в таверне, и скрестила от злости руки на груди. Этот хромой издевается надо мной, играет со мной в кошки-мышки. Чего он хочет добиться своим геройством? На улице настоящий ураган, а он изображает из себя смельчака, которому не страшны ни пневмония, ни ангина.
Спустя несколько минут любопытство взяло верх над злостью, и я вновь высунула в окошко нос, чтобы посмотреть – как идут приготовления к отправке в обратный путь.
Альваро стоял возле одной из повозок и что-то объяснял погонщику, активно жестикулируя и указывая на мотки парусины, которые лежали прямо на земле. Несколько человек подбежали к повозке и принялись разматывать парусину, а затем стащили промокшую мешковину, укрывавшую груз, и вместо нее натянули плотную брезентовую ткань.
Мне показалось, что на телеге друг на друга ряд за рядом были сложены небольшие мешки. Что же было в этих мешках? Любопытство съедало меня изнутри. Так и подмывало выйти и посмотреть, что же в этих мешках? В том, что торгует герцог вовсе не пшеницей, я уже успела убедиться. Но что он получил в обмен на шерсть и золото? Порох? Оружие? Драгоценности?
Я задумалась и не заметила, что первые две повозки уже повернули на дорогу, выводящую наверх к плато, с которого мы спустились, и опомнилась только тогда, когда кучер громко закричал «Но-о-о!». Карета дернулась и медленно поползла вперед по вязкой от воды дороге. Неожиданно возле окна возникла фигура всадника. Это был герцог, которого я узнала по его плащу.
– У вас все в порядке, графиня? – поинтересовался он, пригнувшись и заглянув за шторку.
– А у вас? – огрызнулась я. – Сколько же английской шерсти в тех мешках? – сорвался с языка опасный вопрос. – Интересная сделка – вы отдаете золото и шерсть, а взамен получаете просто шерсть. Думается мне, это совсем невыгодно.
Мой вопрос ничуть не рассердил Альваро. Напротив, он расплылся в широкой улыбке.
– У вас тонкий ум, Федерика. – Мое имя так ласково слетело с его губ, что я вздрогнула, почувствовав, что пропасть между нами становится все меньше и меньше. – В мешках не шерсть.
– И что же там?
– Вы умеете хранить секреты?
– Вполне.
– Там специи из Индии. – Он достал из кармана своего плаща маленький мешочек и протянул его мне: – Возьмите. Этот мешочек стоит целое состояние. Это мускатный орех. Если вам однажды надоест ходить к заутрене и слушать проповеди в монастыре августинок, вы сможете продать его и обзавестись на полученные деньги неплохим домиком с участком и даже позволить себе пару-тройку слуг.
Вот оно что! Контрабанда специй! Я знала, что в Средние века специи были на вес золота, и теперь смогла лично в этом убедиться. Стало ясно, на чем сколотил состояние этот хромой, дерзнувший бросить вызов королю.
– Спасибо. – Я взяла мешочек и спрятала его в декольте. – Вы не боитесь попасться на контрабанде и лишиться всего? Титула, земель, состояния, жизни, в конце концов?
– Риск – удел смелых, – смеясь, ответил он, – но будьте спокойны, я не враг себе. Вы можете не опасаться, что с вашим будущим мужем что-то случится. Торговля идет через подставных лиц, верных мне, на территории Наварры и Фландрии. Мои действия, таким образом, даже если вскроются, не попадают под юрисдикцию басконского короля.
Альваро приложил к шляпе руку в прощальном жесте и пришпорил коня, оставив меня сидеть с открытым от удивления ртом. Я пропустила мимо ушей преступную схему торговли специями. В голове набатом звучали его слова, которые были брошены как бы между прочим, но несли в себе такую смысловую нагрузку, что мне даже показалось, будто у меня подскочило давление.
Он сказал – «ничего не случится с вашим будущим мужем».
