балконам домов, на булыжных мостовых лежали россыпи конфетти и лепестки цветов. Наряды придворных поражали роскошью и вычурностью. Да и я сама напоминала себе разодетого павлина.
Альваро настоял на том, чтобы я надела пышное пурпурное платье с глубоким декольте, расшитое золотом и драгоценными камнями. Роза соорудила мне невообразимую прическу, верхушка которой задевала потолок откидной крыши нашего фаэтона. Пальцы на руках были унизаны перстнями с изумрудами и рубинами. Мне жутко не нравилось такое количество драгоценностей, это попахивало безвкусицей, смотрелось дерзко и вызывающе, но таково было решение герцога.
– Пусть у него в горле пересохнет от твоей красоты, а заодно и от моего богатства, – сказал он утром, когда зашел в спальню, чтобы лично проследить за моими приготовлениями к балу.
Его план был до смешного прост и, скорее всего, провалился бы, если бы не самодовольство и чувство собственной исключительности, присущие Филиппу. Мы решили сыграть на его нарциссизме и эгоизме, завлечь его в ловушку. А гарантией его попадания в наши силки должна была стать моя красота и его гнев. Альваро хотел, чтобы король сошел с ума от ярости, и потому решил продемонстрировать ему свое величие и богатство.
Сразу за нами ехал экипаж с четырьмя пажами, разодетыми в парчовые одежды. В следующей карете сидели Роза и Зола – мои новоиспеченные фрейлины, которых в Басконии называли «менины». И завершала процессию телега с сундуками, наполненными золотом и самоцветами, – подарок герцога ко дню рождения короля. Подарок в несколько раз превосходил по ценности всю королевскую казну. И подобное подношение совершенно точно заденет гордость Филиппа.
Помимо всего прочего, Альваро нанял десяток бывших солдат, которые охраняли наш кортеж по пути во дворец Монтагеро. Воистину это была королевская процессия.
Прохожие оглядывались на странную вереницу экипажей, на телегу, груженную серебряными сундуками, на вооруженных мушкетами и шпагами суровых мужчин. Люди прятали глаза и перешептывались. До меня доносились обрывки фраз:
– Герцог Альба бросает вызов королю…
– Он идет на самоубийство…
– Где это видано?!
– А герцогиня? Вы видели герцогиню?..
– Разодета, как королева!
– Король будет в бешенстве…
– Бог мой! Какая красавица!
Честно говоря, меня бил озноб. Мое тело сотрясалось в ужасной, омерзительной судороге. Мне было страшно. Сердце ухало в груди, подпрыгивало высоко-высоко, заставляло чувствовать привкус железа на языке. Эта затея могла закончиться очень плохо. И если даже Филипп проглотит эту выходку с демонстрацией богатства и не станет предпринимать никаких шагов до суда, то особый сюрприз герцога он точно не сможет переварить.
– Граф, вы, кажется, вовсе не боитесь последствий, – выдавила я из себя, разглядывая человека напротив. – Вы выглядите спокойным, хотя Альваро бросает вас в самое настоящее адское пекло.
– Долгие годы мой брат живет в аду, дорогая герцогиня, – с жаром ответил Д’Арньер, – я отомщу за него. За его уничтоженную молодость, за разбитые мечты и искалеченную гордость. Филипп ответит за то, что отнял у него жену и сына. Ничто не в силах остановить меня на этом пути.
– Милая женушка, – вмешался Альваро. – Берне – весьма храбрый и отважный человек. Именно поэтому я и позвал его. Тебе не о чем беспокоиться.
– Не о чем? – Я выгнула бровь. – Ты предлагаешь мне сыграть в игру с королем, вынуждаешь его рассвирепеть, вмешиваешь в эту игру графа, капитана, герцогиню… Мне страшно! Неужели ты не видишь? А если он не станет дожидаться суда? Если в эту же ночь наши головы лягут на плахи? Твоя затея очень рискованна!
– Я никого не принуждал принимать участие в этом деле силой. У каждого из нас есть своя причина вступить на эту скользкую тропу. Герцогиня лишилась своего дитя и мужа. Граф мстит за брата, который сошел с ума от горя, оставшись без семьи. У Джона свои счеты – королевский флот потопил несколько его кораблей. А ты… – Альваро замолчал и задумчиво посмотрел на меня, в его взгляде скользнула грусть и отблеск вины, – ты…
– Я просто борюсь за свое счастье и новую жизнь внутри меня… – ответила я за него, сложив на животе ладони.
Несколько дней назад я почувствовала, что беременна. На каком-то клеточном уровне. В мозгу просто проскочила эта мысль, среди прочих повседневных и ничего не значащих мыслей она пронеслась, как яркая комета по ночному небу. Я даже не сразу ее осознала. А когда поняла, что действительно слышала, как внутренний голос сказал мне «ты беременна», сразу же побежала к герцогине с просьбой найти и привести повитуху.
Томительные часы ожидания измучили меня, и когда ближе к вечеру в нашем доме появилась монахиня с добрым морщинистым лицом, я уже не верила, что это может со мной случиться. Пока я ждала ее, мое внутреннее «я» старалось подготовить меня к неприятному итогу. Я накручивала себя и одновременно успокаивала, мысленно проговаривая свой диагноз и неутешительные прогнозы врачей.
Я твердила себе, что бесплодна и что мне лучше было бы не говорить о своих домыслах герцогине и не тревожить ее попусту. Но когда монахиня
