Кладбище?
Мало ли, здесь есть старые могилы, Лариска рассказывала, а раньше мертвецов хоронили с золотом, с драгоценностями, поэтому и могилы раскапывают, но… тогда зачем о помощи просить?
И Женька решилась.
Она вышла в сени, прихватила лопату, стоявшую там, старую, но увесистую. С лопатой в руках все не так страшно. И, сдвинув засов, Женька шагнула в темноту.
Летняя ночь пахла цветами. Душный обволакивающий аромат, словно духами плеснули. Звенели кузнечики и комарье. А страх вдруг отступил. Кладбище как кладбище… обыкновенное… и взрослые девочки привидений не боятся. Жаль, что тропинки в темноте не видать.
– Помогите, – протяжный стон доносился откуда-то из-за кустов, и Женька, забросив лопату на плечо, направилась на голос. Ориентиром служил луч фонарика.
…А собака замолчала. Зато жабы рокотали, тут где-то поблизости канава имеется, Лариска говорила…
Женька отмахнулась от особо наглого комара.
– Помогите, – раздалось совсем рядом.
И Женька остановилась, на всякий случай перехватив лопату поудобней.
Она не сразу увидела человека, тот сидел на гранитной плитке, опираясь спиной на стелу, вытянув ноги и свесив голову.
– Что случилось? – осторожно поинтересовалась Женька. – Вам плохо?
– Плохо, – согласился человек.
– Почему?
– Жизнь такая… поганая…
В этом Женька была согласна. Такая. Поганая. И в ней принц оказывается даже не жеребцом, козлом бурой масти… образно говоря.
– Посиди со мной, доброе привидение, – попросил человек.
Да он пьян!
И как Женька сразу не сообразила? Пьян. И забрел на кладбище, упал, наверное, вот и орет…
– Я не привидение.
– Да? Хорошо. Я привидений боюсь, – человек направил свет фонарика Женьке в лицо. – Точно не привидение… я вот сижу, а белое плывет… ну, думаю, Вовчик, хана тебе пришла. Вовчик – это я.
– Евгения, – отозвалась Женька, снимая лопату с плеча. – Что вы здесь делаете?
– Сижу.
– Это я поняла. Вы на помощь звали?
– Я.
– И что случилось? – страх постепенно сменялся даже не злостью, а истерическим каким-то весельем… привидение… придумал тоже… разве Женька на привидение похожа? Хотя… в этой белой рубашке… и на кладбище… она хихикнула, представив, как выглядит со стороны. И смешок прорвал плотину пережитого страха. Женька, присев рядом с Вовкой, хохотала, громко, до всхлипов, до истерики.
– Ну ты что, испугалась? – на плечи упало что-то тяжелое, пахнущее табаком. – Ну прости… я не хотел напугать… я так, забрел… а потом заблудился. Куда ни иду, всюду могилы…
– Так кладбище ведь.
– Верно, кладбище. Ну я и подумал, что позову на помощь, вдруг кто и откликнется…
…Привидение…
– А лопата тебе зачем? – поинтересовался Вовка.
– Н-на всякий случай, – Женька вытерла слезящиеся от смеха глаза. – Ночью на кладбище лучше с лопатой, чем без… пойдем, что ли.
– Куда?
– Ко мне… чай пить, – Женька поняла, что все равно заснуть не сможет. – Или тебя к воротам вывести? Но я здесь первый день, так что можем вместе заблудиться. И тогда точно никто на помощь не придет.
– Лучше чай, – оценил перспективу Вовка.
Он встал сам, покачнулся, но удержался на ногах.
– Веди меня, доброе привидение, – Вовка распростер руки во тьму. – И лопату дай. А то мало ли…
Лопату Женька не отдала, потому что действительно, мало ли… и подумала, что она, наверное, круглая дура, если тащит домой незнакомого мужика. Пьяного.
И здорового.
