– Па-па!
– Никаких «пап»!
Шеннон поставила стакан с соком на пол.
– Я не могу. Я потеряю работу.
– Тебе все равно придется уволиться, когда начнется учебный год.
– Нет, я не уволюсь! – посмотрела на отца потрясенная Шеннон.
– О да, уволишься.
– Ты член нашей семьи, – вмешалась Джинни, – и ты поедешь в отпуск вместе с нами.
– Я не хочу!
Билл перегнулся через стол.
– Мне нет никакого дела до того, хочешь ты или нет. Ты едешь с нами.
– А почему Сэм остается дома?
– Сэм на год старше тебя.
– И что с того?
– А то, что ей уже восемнадцать.
– Эка невидаль, твою мать!
Джинни отвесила дочери затрещину.
Удар получился несильным, но смачным, и все замерли. Больше всех испугалась сама Джинни. Она еще ни разу не поднимала руку на своих дочерей, и Билл почувствовал, что сейчас она сразу же пожалела о случившемся. И все же Джинни не поспешила исполнить обязательное продолжение, не стиснула Шеннон в объятиях, со слезами прося у нее прощения. Она просто стояла, уставившись на дочь, и именно Шеннон расплакалась и заключила мать в объятия, бросившись ей на шею и прося прощения.
– Прости! Мамочка, прости!
Порывисто обняв дочь, Джинни развернула ее к Биллу.
– Тебе следует попросить прощения у отца.
Шеннон обошла вокруг стола.
– Папа, прости. Я… я сама не знаю, почему так сказала.
Билл усмехнулся.
– Я уже слышал это слово.
Вытерев нос, Шеннон рассмеялась.
– Но ты поедешь с нами, – продолжал Билл. – Мы все втроем отправляемся в отпуск. Одной семьей.
На этот раз Шеннон кивнула.
– Хорошо, – сказала она. – Хорошо.
2
Шеннон подошла к мистеру Лэму, чувствуя дрожь в груди. Она ни разу не разговаривала с менеджером по кадрам наедине, с глазу на глаз, с тех пор как ее приняли на работу, и эта перспектива ее пугала. Мистер Лэм стоял за столиком службы работы с потребителями, разговаривая с покупательницей. Шеннон стала ждать, когда он освободится, то и дело нервно поглядывая на часы на стене, медленно отсчитывающие минуты.
Она не хотела, чтобы менеджер по кадрам заметил, что она надолго отлучилась с рабочего места.
Шеннон наблюдала за тем, как мистер Лэм разговаривает с покупательницей. Он всегда вызывал у девушки страх, и сейчас, с тех пор как его выбрали мэром, он казался еще более устрашающим. На собраниях мистер Лэм никогда не упоминал о своей новой должности, и остальные также предпочитали не говорить об этом, однако это сознание все равно присутствовало на заднем плане, наделяя его дополнительной властью помимо той, какой он обладал прежде.
На торжественном вечере в день выборов «Хранилище» предоставило бесплатную еду и выпивку, и многие пришли именно ради этого, а не чтобы отпраздновать победу. Шеннон помогала Холли обносить гостей мятными конфетами, сборище становилось все более шумным и буйным. Миссис Комсток, библиотекарша, сбросила с себя одежду и плясала в чем мать родила в отделе канцелярских принадлежностей. Мистер Уилсон, почтмейстер, затеял драку с Сонни Джеймсом в отделе одежды для мальчиков, а какую-то пьяную женщину вырвало на прилавок в отделе бытовых товаров. Но мистер Лэм сохранял невозмутимое спокойствие, оставаясь выше всего этого, абсолютно трезвый, полный самообладания, и самым ярким воспоминанием Шеннон о том вечере была картина того, как шумные, пьяные полуодетые люди дерутся друг с другом, а мистер Лэм, снисходительно усмехаясь, смотрит на них.
Шеннон не стала рассказывать своим родителям о том, что произошло в тот вечер, но она переговорила с Дианой, и та посоветовала ей уволиться из «Хранилища».
