Когда девушка вернулась домой, мать уже тоже была дома. Она разбирала на журнальном столике в гостиной бумаги, но при появлении дочери подняла голову.
– Отец сказал, что ты ходила искать работу.
– Ага.
– И куда ты обращалась? – спросила мать.
– Куда я только не обращалась, – солгала Шеннон.
– И как успехи?
Она пожала плечами.
– Пока что не знаю. Похоже, сейчас у нас в городе никому не нужна помощь.
– В понедельник в школе открывается летний лагерь. Мне помощник не помешает.
Шеннон презрительно фыркнула.
– Десять долларов в неделю. И это пригодится, когда будешь подавать резюме в колледж.
– Посмотрим. Если ничего другого не найду, может быть, пойду к тебе.
Саманта вернулась домой поздно. Пройдя прямо к сестре в комнату, она плотно закрыла за собой дверь и сказала:
– Тебя приняли на работу. Обратишься завтра в десять утра к мистеру Лэму.
– Спасибо.
Сэм молча кивнула.
Шеннон показалось, что у сестры усталый вид. И она была бледной. Болезненно-бледной.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Шеннон.
– Все в порядке, – отрезала Саманта.
– Я просто спросила.
– Что ты собираешься сказать маме и папе?
– Придумаю что-нибудь.
– Только ничего не говори про меня.
– Ладно.
Шеннон проводила взглядом, как сестра молча вышла из комнаты.
Через минуту из ванной донесся шум душа. Шеннон подумала было о том, чтобы сказать родителям, что ее приняли на работу – ей придется это сделать, потому что завтра утром она должна будет выйти на работу, – но она еще не решила, как к этому подойти, и ей нужно было какое-то время.
Если родители узнают, что она будет работать в «Хранилище», с ними случится истерика.
Шеннон лежала на кровати, читая журнал, и когда Сэм вышла из ванной, подождала десять минут, чтобы рассеялся пар, и отправилась мыться сама.
Заткнув ванну, она включила воду и сунула под струю палец, проверяя, что температура нормальная. Раздевшись, открыла корзину для грязного белья, собираясь бросить туда рубашку и джинсы, и увидела там поверх кучи трусики Сэм. Они были запачканы кровью, и до Шеннон не сразу дошло, что месячные у сестры должны были начаться только через неделю.
Шеннон застыла, вспоминая, какой усталой и нездоровой выглядела сегодня вечером Сэм. Ей захотелось спросить у нее, в чем дело, но она просто смотрела какое-то время на окровавленную хлопчатобумажную ткань, затем бросила сверху свои вещи, закрыла корзину крышкой и, шагнув в ванну, погрузилась в воду.
Родителям она обо всем скажет после ванной.
Они сидели на диване и смотрели телевизор. Шеннон вошла в гостиную и остановилась перед ними. Сначала она собиралась просто войти и сказать правду, но затем решила, что лучшей – и единственной – тактикой для нее сейчас будет ложь.
– Меня приняли на работу, – сказала Шеннон.
Мать улыбнулась.
– Замечательно. Куда?
– Когда ты об этом узнала? – спросил отец.
Тон у него был серьезным, строгим, а лицо начинало хмуриться.
– Только что.
– Каким образом?
– Мне позвонили, – сказала Шеннон.
– Я не слышал, чтобы звонил телефон.
