Над свежей гарью возвышался штурмовой носитель эпохи Первой Галактической войны. Его системы потушили пожар, технические сервы высыпали наружу и занялись осмотром обшивки.
Тиберианцы, облаченные в бронескафандры, показались со стороны леса. Они вели себя уверенно, как хозяева положения.
Один из них узнал Урмана, подошел. Его голос прозвучал глухо, аудиосистема не работала, речь казалась невнятной:
– Тебя каким ветром сюда занесло, полковник?
Урман лишь пожал плечами.
– Нужны эвакуационные модули. – Он предпочел говорить о деле. Отношения с тиберианцами у него складывались сложные, но сейчас не до старых трений. Обстановка не та.
– Зачем? – Тиберианец взглянул в сторону освобожденных пленников. – Сами дойдут до ближайшего поселка. Мы не спасательная экспедиция.
– Ты не понял! – стараясь перекричать гул двигателей, ответил Урман. – Людей нужно обязательно эвакуировать! Считай, что твое задание изменилось!
– С чего бы вдруг?
– У них в крови, – Урман жестом указал на троих выживших сельчан, – синтезированный насекомыми антитоксин! Есть уникальный шанс получить его формулу! Уразумел?! Промедлишь – будет поздно!
– Вот как? – Тиберианец задумался, затем кивнул. – Модули поддержания жизни сюда! – распорядился он. – Этих – в медицинский отсек! Полное обследование. Анализ на токсины и антидот! Пошевеливайтесь! Времени мало!
– Есть резервный коммуникатор? – спросил полковник.
– Зачем?
– Давай сюда! Чего глотку драть? – Урман взглянул сквозь полупрозрачное проекционное забрало, но не узнал тиберианца. – Как звать-то?
– Артем.
– Не припомню тебя.
– И незачем, – неприязненно ответил тот, но коммуникатор Урману выдал. – Пойдешь с нами на задание?
– Надо возвращаться! На базу!
– У меня приказ.
– Нарушишь. Формула антитоксина важнее, чем десяток убитых скелхов!
– Ты мной не командуй, полковник! Зря время тратишь! Либо с нами, либо шагай своей дорогой!
– Нет, так не пойдет, – ответил Урман. – Системы «Нибелунга» для исследований не годятся, ну разве сам не понимаешь?! – Он злился на упрямого тиберианца. – Что у тебя в медотсеке? Пара дышащих на ладан хирургических модулей? Упустишь шанс, потом ведь сам жалеть будешь!
– Нам вообще-то токсины не помеха. – Артем явно не решался проявить инициативу, нарушить полученный приказ.
Урман унял растущее раздражение, в двух словах изложил ему свои наблюдения. Упомянул количество инкубаторов, обрисовал ситуацию и добавил:
– Образцы тканей корабля и хотя бы одно тело фокарсианина надо взять для исследования. Пойми же, техника у тебя старая, а противник силен. Неумно действуешь. Зачем понадобился одиночный рейд? Ты землю свою защищаешь или ненависть пытаешься накормить?!
– Тебе какое дело, полковник? Конфедераты бросили, так теперь станешь к нам примазываться?
– Свяжись с командованием! Доложи обстановку! – упрямо настаивал Урман.
– Ладно, – нехотя согласился Артем.
Троих сельчан все же эвакуировали. Сервы завершили осмотр, скрылись внутри штурмового носителя. «Нибелунг», выглядел вполне прилично. В боях до последнего времени явно не участвовал, стоял в ангаре. Урман догадывался, каким образом тиберианцам удалось реактивировать древнюю технику, а вот смысла одиночного рейда не понимал. Зачем демонстрировать врагу штурмовой носитель? Ради уничтожения нескольких десятков инкубаторов? Но что это даст? Только обозначит угрозу, спровоцирует ответный массированный налет.
Слепая ненависть, так же как слепая вера, крайне опасна. Они лишают людей здравомыслия.
Артем обернулся, сумрачно сообщил:
– Возвращаемся на базу. Приказано и тебя доставить.
– Что ж, противиться не стану.
– Оружие сдай.
– Перебьешься.
Тиберианец лишь махнул рукой. Препираться с Урманом бесполезно. Полковника в Первом Мире знали многие.
– Тогда пошли. У меня времени в обрез!
Внутри «Нибелунга» царило тусклое освещение. Свободного места – минимум. Отсеки разделяли массивные бронированные переборки со шлюзами.
