забирать ее себе. Сэм, ты во всем винишь меня? Наши отношения были подорваны, наши общие друзья были ужасно злы на меня (в первую очередь за издание «ОАДТЗ», а потом и за то, что погрузилась в жалость к себе, когда меня начали за нее критиковать), и моя карьера лопнула. Я подумала о летнем времени, которое проводила с отцом в Лондоне. И решила, что Англия — место хорошее, ничем не хуже других.

Но, Сэм, ты должна мне поверить: я убедила себя, что вожделенные мечты Рейнарда насчет нации, которой правит библейский закон, — это только мечты, не больше. Конечно, я понимала, что кампания Рейнарда и доктора Лунда под лозунгом «Сделаем Америку нравственной страной» объединит разрозненные группировки фундаменталистов, но, клянусь, я просто недооценила, насколько быстро может распространиться это движение (думаю, это можно частично списать на счет землетрясения в провинции Ганьсу — еще одного ЗНАКА гнева Господнего). Если бы я знала, что нагнетание Рейнардом страхов и паники заразит розовые и красные штаты, если бы догадывалась, как плохо все это обернется, я бы никогда не уехала оттуда без тебя.

Хватит оправдываться.

Итак…

Я поменяла свой гостиничный номер в Нижнем Ист-Сайде на квартиру в Ноттинг-Хилл. Народ здесь напоминает мне Бруклин-Хайтс: смесь из бойких профессионалов с лоснящимися волосами, богатых неформалов и время от времени появляющихся бомжей, роющихся в мусорных баках. Но я до сих пор по-настоящему не задумывалась, что буду делать в Лондоне. Речь, разумеется, не идет о том, чтобы писать продолжение «ОАДТЗ». Я и сейчас с трудом верю, что я та самая женщина, которую удалось расшевелить на то, чтобы написать «Нерассказанные истории о “черном четверге”». Все эти интервью с родственниками жертв катастроф (женой командира Сето и Келвином из «277 — все вместе», например); анкеты беженцев из Малави, которые по-прежнему продолжают искать в Каелитши пропавших родственников; разоблачение новой волны фальшивых «Кеннетов», всплывших после разоблачения Мандла Инката…

Первые несколько недель я пьянствовала, перебиваясь на диете из «Столичной» и тайской еды навынос. Я ни с кем не разговаривала, кроме кассира в винном отделе и парня из тайского ресторанчика, и изо всех сил пыталась стать настоящим хикикомори, как Риу. А когда все-таки рисковала выходить на улицу, то старалась скрыть свой акцент. Британцы до сих пор очень скептически относились к тому, что Рейнард смог выиграть выборы после скандала с Кеннетом Одуа, — сейчас мне меньше всего хотелось быть втянутой в политические дискуссии насчет «попирания демократии». Мне кажется, британцы думали, что мы извлекли уроки после того, как у власти был Блейк. Полагаю, мы все так считали.

Я старалась избегать новостей, но случайно натолкнулась на выскочивший в компьютере ролик из Интернета с демонстрациями протеста против Библейского закона в Остине. Господи, это не на шутку напугало меня! Многочисленные аресты, слезоточивый газ, разгул полиции… Отследив тебя по Твиттеру (хочу сказать, что я вовсе не горжусь этим своим поступком), я узнала, что ты уехала в Техас вместе с «Сестрами против консерватизма», чтобы воссоединиться там с контингентом Союза рационалистов, и после этого я два дня не спала. В конце концов я позвонила Кайле — мне необходимо было знать, что с тобой все в порядке. Она говорила тебе об этом? Как бы там ни было, я избавлю тебя от прочих деталей насчет моей лондонской изоляции, которую я сама себе организовала, и перейду к тому, что ты назвала бы пикантными подробностями.

Через несколько недель после волнений в Остине я ехала в универсам «Сейнсберис», когда на глаза мне попался заголовок на афише от «Дейли мейл»: «Планируется превратить дом убийцы в мемориал». Согласно этой статье, какой-то местный чиновник настаивал на том, чтобы превратить дом Стивена и Шелли Крэддок — место, где Пол исколол Джесси ножом до смерти, — в еще один мемориал «черного четверга». Когда я летала в Англию, чтобы встретиться со своими британскими издателями и взять интервью у Мэрилин Адамс, я специально не поехала туда. Не хотела, чтобы эта картина сохранилась у меня в голове. Но после того, как прочитала это, я как-то сама собой оказалась на промозглой платформе в ожидании опаздывающего поезда, который направлялся в Чизлхерст. Я сказала себе, что это мой последний шанс увидеть это место, пока оно еще не попало под охрану Национального треста. Но не только из-за этого. Помнишь, как Мэл Моран рассказывала, что не могла удержаться, чтобы не подняться наверх, в спальню Пола, хотя точно понимала — это плохая идея? Я чувствовала то же самое — как будто я просто обязана поехать туда. (Понимаю, что звучит это приторно-сентиментально, совсем в духе Паоло Коэльо, — но это чистая правда.)

Дом затерялся на улице, где полно чистеньких мини-особняков. Его окна заколочены досками, стены перемазаны красной, как кровь, краской и граффити («Берегись, здесь живет ДЬЯВОЛ»), Дорожка к дому заросла бурьяном, а рядом с гаражом угрюмо покосилась табличка «Продается». Но тревожнее всего выглядел небольшой могильник из заплесневелых мягких игрушек, сваленных кучей возле входной двери. Я заметила несколько «Моих маленьких пони», разбросанных на ступеньках крыльца, — некоторые из них даже не распакованные.

Я уже подумывала перелезть через запертую садовую калитку, чтобы заглянуть на задний двор, когда услышала у себя за спиной громкое «Эй!».

Обернувшись, я увидела полную женщину с непослушными седыми волосами, которая широкими шагами двигалась ко мне по дорожке, волоча за собой на поводке престарелую собачонку.

— Сюда нельзя, юная леди! Это частная собственность!

Я сразу же узнала ее по фотографиям с похорон Джесс. Она нисколько не изменилась с тех пор.

— Миссис Эллингтон-Берн?

Она в нерешительности приостановилась, но затем расправила плечи. Несмотря на армейскую осанку, было в ней нечто меланхолическое. Как в генерале, которого раньше времени списали в резерв.

Вы читаете Три
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату