покосившийся скелет большого храма, перед которым высится лес надгробий на заброшенных могилах, из снега игриво торчат остовы выстроенных в ряд прогнивших лодок и обгорелые останки нескольких хижин для пикников. Вдали виднеется Фудзияма, вершина ее скрыта туманом.
Они оставляют озеро позади, и водитель съезжает на пустынное шоссе, а потом резко поворачивает и несется по сужающейся дороге, заваленной снегом и скользкой из-за льда. С обеих сторон к ним подбирается лес. Она понимает, что это, должно быть, и есть Аокигахара, — она узнает выпуклые корни, расползающиеся по поверхности твердой вулканической породы. Они проезжают мимо нескольких загрузнувших в сугробах машин, брошенных на обочине дороги. В одной из них — она почти уверена в этом — за рулем сгорбленная фигура человека.
Водитель направляет машину на парковку и резко останавливается перед невысоким строением с закрытыми ставнями окнами, от которого веет запустением. Он показывает на деревянную табличку, висящую над тропой, уходящей в лес.
Здесь в снегу тоже есть несколько холмиков в форме автомобилей.
Как, интересно, она собирается добираться отсюда обратно на станцию? На обочине дороги есть остановка автобуса, но кто знает, ходят они сейчас или нет.
Водитель нетерпеливо барабанит пальцами по рулю.
У Элспет нет другого выхода, кроме как попробовать поговорить с ним.
— Хм… Вы не знаете, где я могу найти Чийоко Камамото? Она живет где-то здесь.
Он качает головой. И снова показывает в сторону леса.
И что теперь? Что, черт возьми, она ожидала тут найти? Чийоко, которая дожидается ее в лимузине? Нужно было послушаться Дэниела. Это было ошибкой. Но теперь она уже здесь — какой смысл просто так возвращаться в Токио, не проверив все имеющиеся возможности? Ей известно, что поблизости есть деревни. Она должна будет добраться до одной из них, даже если автобусы не ходят. Она бормочет:
Несколько секунд она стоит неподвижно, давая окружающей тишине окутать себя. Бросает взгляд на темный провал уходящей в лес тропы. Голодные духи, прячущиеся в лесу, уже должны были бы попытаться увлечь ее под эти деревья. С другой стороны, думает она, их мишенью ведь являются уязвимые и сломленные, разве не так? Хотя какая она сейчас, если не уязвимая и не сломленная?
Как все это нелепо…
Стараясь особо не вглядываться в брошенные автомобили, она пробирается через глубокие сугробы и направляется к снежным холмикам, выстроившимся по кругу перед зданием. Она читала, что здесь есть несколько памятников жертвам авиакатастрофы, и, сметая снег с одного из них, раскапывает деревянный знак. Позади него под другим сугробом она различает очертание креста в западном стиле. Элспет сметает снег, чувствуя, как от тающих кристалликов начинают промокать перчатки, и читает надпись: «Памэла Мэй Доналд. Вечная память». Она думает, есть ли здесь свой памятный знак у командира Сето. Она слышала, что, несмотря на все доказательства его невиновности, семьи некоторых погибших пассажиров (в голове всплыло японское название для родственников жертв катастрофы, на использовании которого настаивал Эрик Кушан, —
Звук человеческого голоса за спиной заставляет ее вздрогнуть от неожиданности. Резко обернувшись, она видит сутулую фигуру в ярко-красной ветровке, которая направляется к ней из-за здания. Человек что-то сердито кричит ей.
Прятаться нет смысла. Она снимает темные очки и часто моргает от ударившего в глаза яркого света.
Он останавливается в нерешительности.
— Что вы здесь делаете?
В его английском чувствуется легкий калифорнийский акцент.
— Я приехала посмотреть на мемориал, — неожиданно для себя врет она, сама не зная почему.
— Зачем?
— Просто любопытно.
— Люди с Запада больше не приезжают сюда.
— Не сомневаюсь. Хм… вы очень хорошо говорите по-английски.
Он неожиданно и очень широко улыбается. Зубы у него кривые, с большими щелями. Он быстро закрывает рот.
— Я учил его много лет назад. По радио.
— Вы здесь хранитель?
Он хмурится.
— Я вас не понял.
Она указывает в сторону обветшалого здания.
— Вы живете здесь? Присматриваете за этим местом?
