— Утро каково? — переспросила Марина. — Утро ничего себе так. Мы на досуге прочитали книжку. Про заброшенную хрущовку. И проявили гражданскую бдительность. С утреца сходили в жилконтору и раскрыли тайну соседской квартиры!
— Какой квартиры? Что там? — встревожился Денис.
— Да мы тебе говорили, а ты не верил. Голоса, шум по ночам, — напомнила Галина. — Так вот! В этой квартире за деньги регистрируются разные приезжие. В основном строители. Но всякие бывают. Никто там не живёт. Но раз люди зарегистрированы, то какая-то их часть нет-нет да и вселится в помещение. А зарегистрировано-то их — по пять тысяч человек на квадратный метр. И такой всё славный народ, все — работники. Немудрено, что звуки то и дело раздаются. Тесно им, душенькам.
— И что теперь? — заинтересовался Константин Петрович.
— Всё теперь. Не будет больше шума, — хлопнула себя по бокам Галина. — И это, я считаю, гораздо важнее, чем частушки какие-то неприличные сочинять.
Вернулась с пустой чашкой Наташа, следом в приёмную просочился Шурик. Константин Петрович выразительно посмотрел на часы, но ничего не сказал, а только установил защиту: все в сборе, можно начинать.
Шурик кратко рассказал о своём визите к Мише Ёжику, причём личную неудачу оценил как общую удачу. У Ёжика первоклассное чутьё на сенсации. И если он говорит, что никого не удивишь историей о продаже душ и исполнении желаний, значит, об этом написано и сказано так много, что даже Миша, с его незаурядным талантом, не сможет найти здесь неисследованную грань. А если уж не найдёт он, то не найдёт никто. Значит, одно задание Кастора выполнено.
Константин Петрович сделал пометку в своём блокноте, потом велел всем повернуться к Лёве и аплодировать. Лёва скривился и остановил овацию. «Да знаю, знаю, что я молодец. Не надо хлопать. А то я решу, что сильно облажался, а вы меня как бы утешаете». Потом сёстры Гусевы, отвечая на просьбы трудящихся, лебёдушками выплыли на середину приёмной и, приплясывая, трижды исполнили свой знаменитый хит «Как на Ладожском вокзале». На третий раз им подпевали все коллеги. Где-то за окном припев подхватили школьники, их поддержал дворник из соседнего двора, по переулкам эхо докатилось до Невского проспекта, и к общему хору присоединились застрявшие в пробке серьёзные деловые люди, среди которых был даже один заместитель губернатора.
Разбудили Гумира, который мирно спал в своей каморке.
— Вы ополоумели — среди ночи так орать? — хмуро спросил он. Потом оглядел приёмную повнимательнее, и сразу стал значительно добрее. Чудесный подарок старика букиниста не исчез, и теперь можно было разглядеть каждый корешок на дальнем стеллаже, каждую букву на этом корешке и даже каждую пылинку, осевшую на эту букву.
— Прикиньте, мне вчерашний дед зрение починил. Я теперь в очках вижу на сто процентов. Надо будет без очков к нему смотаться.
— Ага, вот и на тебя он управу нашел, — кивнул Константин Петрович. — Совершенно неубедимый старик.
— Почему неубедимый? — удивился Гумир. — Мы с ним многие ситуации обсудили — есть контакт.
— В смысле? — переспросил Лёва.
— Станиславский ваш всему поверил — вот в каком смысле. Да ещё подарил мне… — Гумир пошарил в кармане жилетки и вытащил сложенную в несколько раз вышивку. Аккуратно расправил её и разложил на журнальном столике. — Вот что он мне подарил.
— Значит, поверил? — осторожно, чтобы не спугнуть удачу, спросил Цианид. — Во всё поверил или что-то осталось?
— Ой, не нравится мне это! — буркнул себе под нос Виталик.
— Да чего такого? — пожал плечами Гумир. — Задачки простые совсем были. Я даже заскучал немного.
— Мы тебе посложнее задачки найдём! И паёк увеличим! — пропел ему на ухо Цианид, — Молодец, какой же он молодец! Давайте поаплодируем этому молодцу.
— Давайте вот без этого, — отказался от чествования Гумир. А коммерческий директор сделал ещё одну пометку в своём блокноте: очередной метод, описанный в мировом бестселлере «Как легко и просто мотивировать персонал без помощи денег», не прошел проверку на практике.
— Всё равно мне это не нравится! — гнул своё Виталик. — Вы оцените сюжет этой вышивки! Перед вами — троянский коник!
— Обычная деревянная лошадь, чего сразу троянский, — рассмотрев вышивку, вынес вердикт Лёва. — Не завидуй давай.
— Какой там завидовать! Тут бежать надо, бежать и прятаться, да некуда бежать! — завывал Техник.
— Уберите кто-нибудь с глаз моих этого робкого нигилиста! — рассвирепел Константин Петрович.
Марина с Галиной выхватили откуда-то из-за спины свои смертоносные зонтики.
— Молчу! — сдался Виталик, и накрыл голову вышивкой, на которой и в самом деле было изображено нечто похожее на знаменитого троянского коня.
— Наверное, хозяин любит Гомера, — предположил Денис. — И вышивает сюжеты его бессмертных произведений.
— Хорошо, хоть не Стивена Кинга, — раздалось из-под вышивки.
— И Гомера, и Гумира, — весело сказал Цианид, словно не услышав этой реплики.
