— Кстати, — Гумир пошарил в другом кармане жилетки и достал оттуда лотерейный билет, — Кто у книжного старика самый первый был? Ему он просил передать вот это.
— Я! Это мне!! — подпрыгнул на месте Константин Петрович. — Небось опять выигрышный. При всех клянусь — проставляюсь с этой суммы! Всех угощаю, эх!
Как с помилованного попугая, он снял с Виталика вышивку по сюжету Гомера и спросил:
— Ну? Теперь ты, скептик, веришь, что это — добрый дед?
— Как бы чего не устроил нам этот добродед, — отвечал упрямый Техник.
— А, ну тебя, — снова прикрыл его тряпочкой Константин Петрович и повернулся к главному герою дня: — Гумир, звезда моих очей, алмаз моей души, расскажи же, не томи. Что сказал этот прекрасный старец? Он готов с нами сотрудничать и дальше?
— Про сотрудничать не было ничего. Сказал — пусть завтра все ко мне приходят.
— Отлично, блестяще, он, наверное, решил сделать нам коллективный подарок! — начал фантазировать коммерческий директор. — Ну-ка! Боевая готовность номер три! Все по местам, доделываем текущую работу. Через час — выступаем! Да что выступаем! На такси поедем! Я плачу! Сейчас Маше позвоню, нехорошо, если она упустит такой праздник…
Он сорвался с места и умчался в коридор, на ходу диктуя в трубку адрес букинистической лавки.
— Даже билет проверять не стал. Совсем беда с нашим Костей, — покачала головой Галина.
— А скатёрка хорошая, — разглядывая вышивку, сказала её сестра, — добротная. Давай, парень, я тебе из неё чехол для монитора сделаю?
— Спасибо, бабуся, не надо. Только троянов мне и не хватало, — ответил Гумир и поплёлся к кофейному автомату.
— Саван, саван из неё надо шить, да маловата будет, — замогильным голосом сказал Виталик, снимая с головы «хорошую скатёрку».
Ане удалось усыпить бдительность родителей, и с утра она уже была в «Фее-кофее», на своём любимом месте, с которого открывался замечательный обзор. По залу сновали официанты, возле барной стойки толпились молодые клерки из соседних офисов. Знакомых лиц не было — даже охранника, который вчера совершенно неожиданно преподнёс ей мороженое, заменял его сменщик.
Аня достала из сумочки книгу, которую читала только здесь, в кафе. Обыкновенная история из заграничной жизни превратилась в роман абсурда. Аня не воспринимала целые страницы текста — когда ждала Его появления, и это ожидание слишком затягивалось. Она могла несколько раз перечитать один и тот же абзац, всякий раз понимая его по-новому — когда нужно было сделать вид, что она погружена в чтение. Она вдруг проваливалась в повествование, находила его интересным, но что-то отвлекало её. Вряд ли она смогла бы пересказать сюжет, но книга, тем не менее ей очень нравилась. Книга была сообщницей, она понимала и поддерживала Аню, как не могли понять и поддержать подруги. Они стали слишком взрослыми, слишком рациональными. Засмеяли бы, непременно засмеяли, признайся она в том, что влюблена в хозяина кафе, но вместо того, чтобы познакомиться и выяснить свои шансы на успех, ходит каждый день, тратит свои скромные сбережения, сидит, смотрит и фантазирует — и этого ей достаточно.
Обычно по утрам Он стоит тут, за стойкой, а теперь его заменяет та, с косицами. Не случилось ли чего? Слишком уж много подозрительных лиц было здесь в последнее время. Вот и охранник другой; а что, если кафе — это только прикрытие, а на самом деле… Аня задумалась — какую общественную язву может прикрывать кафе? Притон для международных преступников? Нелегальный бизнес? И вот входит Он, в ковбойской шляпе… к чёрту шляпу, в смокинге и с сигарой… нет, без сигары, но в смокинге и лаковых ботинках. Волосы напомажены, убраны в хвост. «Детка, — улыбается Он, — ты готова к приключениям, от которых у тебя захватит дух?» — «Готова!» — отвечает Аня. И они садятся в белый лимузин… нет, в чёрный «кадиллак»… и шофёр везёт их туда, где всю ночь танцуют танго… но Аня не умеет танцевать танго! Тогда — на яхту, пришвартованную рядом с крейсером «Аврора». И яхта плывёт по реке, перед ней почтительно поднимаются арки мостов… Он даст Ане пострелять из пистолета… Нет, это опасно, лучше покажет свою коллекцию оружия. Они будут пить виски со льдом… фу, виски — гадость… шампанское со льдом… или шампанское пьют безо льда? Нет, лучше они вообще ничего не будут пить, они же на яхте, и так голова закружится. От волн и от волнения. А потом…
Аня прикрыла глаза и погрузилась в мечты.
Открылась дверь, и в зал вошли — как два обычных посетителя — Джордж и Анна-Лиза. Они решили не будить Маркина, который вчера продемонстрировал все лучшие стороны своего характера и перевыполнил план по добрым делам на тысячу лет вперёд. «Проснётся и компенсирует вчерашнюю чуткость порцией первосортного гэ! Давай лучше позавтракаем внизу», — предложил Джордж.
Они спустились в кафе, сели за столик. Всё вокруг жило и дышало. К ним подошел официант и невозмутимо принял заказ.
«Вернулась, вернулась, она вернулась насовсем!» — ликовали постоянные верные посетители, и команда кофейни, и столы, и стулья, и сами стены, и приборы, и даже Елена Васильевна, которая, не изменяя традициям, с утра встала не с той ноги.
Как-то раз молчаливый кондитер Павел не выдержал и заметил, что ей, должно быть, очень трудно выбирать себе туфли — ведь у неё не те ноги. «Что ты себе позволяешь? Кто тебе дал право обсуждать мои ноги?» — взорвалась Елена Васильевна. «Ну как же, — отвечал Павел, — ведь вы каждое утро не с той ноги встаёте!»
После возвращения Анны-Лизы Павлу захотелось извиниться и признать, что хотя бы одна нога у Елены Васильевны — та.
