– Ну я же, в конце концов, мастер иллюзий. И я тоже умею нарушать правила. Эта касса – маленькая фикция. Хорошо получилась, правда? Как настоящая! Сейчас появится хранитель поезда, и ты отдашь ему свою открытку.
– А как же Илья?
– Его бы все равно никто не пустил на этот поезд. Илья будет пока отвлекать Брецеля, уж мы с Серафимом об этом позаботимся.
– Лилиана, но как же вы? Я имею в виду, вы все? Вдруг я уйду, а вы все станете маммонитами, как говорит Брецель? Я обещала помочь тете Шуре и вашей подруге Лидусе.
– Софья, самый верный способ для тебя помочь всем нам – отправиться в путешествие на этом поезде. Такой шанс выпадает раз в жизни. И потом, с нами останется Инга. Ты же не веришь…
– Ни на минуту, – перебиваю я Лилиану.
Сквозь радужную стену Паша-Неужели, на которого никто не обращает внимания, показывает мне большой палец, поднятый вверх. В его огромных голубых глазах прячется улыбка. Мое внимание отвлекает кошачья морда на спинке кресла Серафима, которая ни с того ни с сего подмигивает мне одним желтым глазом. Что бы это значило? Это и вправду было или мне показалось? Кресло, вопреки обыкновению, не шевелит ни одной лапой.
– Возьми Хорю. – Лилиана двигает ко мне ногой коробочку, стоящую на полу.
Эта самая коробочка с медной крышкой, украшенной лампочками и шестеренками, которая раньше висела у нее на поясе. Лилиана еще разговаривала с ней. Наверное, я была права, когда думала, будто эта штука – что-то вроде рации.
– Взять что? Что у тебя там?
– Депрессивный хорек. Если ты будешь в чем-то сомневаться, просто открой крышку и спроси его. Запомни: один стежок – есть шанс на успех, два стежка – хороший шанс, пять стежков – почти стопроцентная вероятность успеха. Больше пяти не бывает никогда.
М-да, неблагодарное это занятие – делать предположения, когда ты имеешь дело с v.s. скрапбукерами. А он мне нужен, этот хорек?
– А как же ты без него? – спрашиваю я.
Брецель там, за радужной стеной, берется за пуговицу на своем пальто. Его движение не может ускользнуть от внимания Лилианы.
– Ну все, мне пора. Да, и привет тебе от Магрина!
Эмиль? Где она его видела? Когда? Я не успеваю задать вслух ни одного вопроса, потому что она поворачивается и начинает что-то говорить, обращаясь к Брецелю, но я не могу разобрать ни слова, словно между нами звуконепроницаемая перегородка. Я подбираю коробку и верчу ее в руках. Сзади есть клапан, и у меня получается прикрепить ее на ремень джинсов.
– Пассажирка? – слышу я сзади голос и оборачиваюсь.
На подоконнике сидит усатый старичок в огромной фуражке, с сумкой через плечо. Он тыкает в меня пальцем – так что я сразу вспоминаю плакат «Родина-Мать зовет» и понимаю, что у меня нет выбора. В окно врывается ветер, радужная стенка колеблется и вот-вот лопнет.
– Ты – пассажирка? – повторяет старичок, придерживая фуражку.
Он одет в голубую толстовку с джинсовым воротничком, на груди у него табличка с названием поезда, а на фуражке вместо кокарды – большая пуговица. Усы у старичка роскошные – белоснежно-седые, пушистые и ухоженные, как хвост домашнего кота.
Я неуверенно киваю.
– Билет есть? – Он прищуривается, протягивает руку и щелкает пальцами, словно уже нащупал невидимый билет.
– Ээээ… Я бы хотела его приобрести.
– И ты знаешь цену билета?
Я смотрю на свою карточку, и мне вдруг приходит в голову, что в моей открытке нет ничего, что говорило бы о поезде, – ни малейшей детали. Она скорее похожа на билет на круизный лайнер или, на худой конец, пароход. Неужели я ошиблась с этой карточкой?
– Давай ее сюда. Я уже слишком стар, чтобы бегать за тобой.
Старичок говорит это таким тоном, словно он годами бегал марафоны в поддержку моего благополучия. Я подхожу к окну и протягиваю ему карточку. У меня дрожит рука, а он смотрит на нее мельком и сразу же говорит:
– Одна подходящая открытка. Принято! Прошу получить билет. – Старичок кладет мою открытку в сумку и протягивает мне билет.
Билет на «Скрапландию» – это тоже скрап-карточка. Я смотрю на нее, но детали расплываются у меня перед глазами. Пытаюсь сосредоточиться, но никак не могу найти время отправления. Бросаются в глаза надписи вверху и внизу билета:
причем нижняя надпись напечатана вверх ногами.
В углу стоит штамп в виде циферблата, мне с трудом удается разобрать буквы по кругу штампа:
– А когда наступит подходящее время? – спрашиваю я.
– Уже наступает! Прошу пройти на перрон.
Я сажусь рядом со старичком на подоконник и замираю от волнения – все-таки не каждый день отправляешься в путешествие в загадочный Кудапож.
