– Врет она все! Никакая она не радость, она подделка, – произнес знакомый хрипловатый голос, и я повернулась в другую сторону.
Еще в одном кресле устроилась уже знакомая мне коротышка. Она сидела на подлокотнике, расставив на сиденье ноги в забавных башмаках с бантами из атласной ленточки. Из-под коричневого платья, похожего на школьную форму, виднелись панталоны с оборками.
Интересно, если я свихнулась много месяцев назад, могу ли я двинуться рассудком еще раз? Сумасшедшие могут еще сильнее сойти с ума? Так сказать, перейти на новый уровень сумасшествия?
– Не называй ее как меня, – нудно потребовала карлица в сто пятьдесят первый раз.
– А что будет, если я назову ее тем именем? – в конце концов, спросила я.
– Я исчезну, а она останется, – сообщила коротышка. – И тебе будет нерадостно! Я предупредила.
– А если назову тебя?
– Тогда наоборот! И мне будет радостно, и тебе будет радостно! Но я не настаиваю. Радостно или нерадостно – это не я выбираю, а ты. Но уж поверь – если мне нерадостно, то и всем остальным – тоже!
Она меня только еще больше запутала. Вообще-то я никого из этих двоих не хотела называть Аллегрой, пока не разберусь, что вообще происходит. В голове у меня крутилась фраза с карточки, которую мне прислали из Старой Кошарни: «
– Как ты думаешь, это мисс-тюфикация или фильсуффикация? – задала я вопрос, не обращаясь ни к одной из них конкретно.
– Это самозванщина! – буркнула коротышка и отвернулась.
Незнакомка и бровью не повела, только хихикнула в ладошку, словно я отпустила непристойную шутку.
И как же мне отличить, кто из них – настоящая Аллегра? Чей голос я каждый день слышу в собственной голове? Кто из них дает мне бесценные скраперские советы, кто всегда находит чем меня приободрить и утешить? Кто из них вечно что-то напевает у меня в голове?
– Спойте мне, – попросила я. – По очереди.
– А в остальном, прекрасная маркиза, все хорошо, все хорошо! – весело запела незнакомка.
Голос у нее был хорошо поставлен, можно было подумать, что она когда-то занималась пением.
– Ямщик, не гони лошадей, мне некуда больше спешить, – затянула басом коротышка. – Мне некого больше любить…
Мощи ее голоса хватило бы, чтобы заглушить хор нашего оперного театра в полном составе.
– Какая же ты все-таки радостная, крошка, – рассмеялась незнакомка.
Ее звонкий голосок гораздо больше был похож на тот, который я привыкла слышать в своей голове и который иногда напоминал мне бодрого пионера, выкрикивающего на линейке речевку. Смеялась незнакомка необыкновенно заразительно, в ее смехе звенели колокольчики, и невольно хотелось тут же улыбнуться и отбросить все заботы. Несмотря на вполне взрослую фигуру, в чертах ее лица и манере поведения было что-то детское, в меру наивное, что сразу располагало к ней и вызывало доверие. Ее хотелось взять под опеку и защитить. Таких девушек любят снимать в сериалах про современных Золушек.
Карлица могла бы повести за собой армию, в этом я не сомневалась. В защите она нуждалась так же, как бронепоезд.
– Ладно. Помолчите, пожалуйста, обе. Дайте мне подумать.
Я закрыла глаза. Тварь умеет ловко подделывать воспоминания. Больше того – в нашу самую первую встречу, если можно ее так назвать, она украла у меня воспоминание о том, как я познакомилась с Аллегрой! А потом оно ко мне вернулось, аж целых два раза. И я понятия не имела, которому из них верить. Я просмотрела воспоминание на экране до самого конца, до того момента, как вернулась в свою комнату и увидела перед собой страницу альбома с надписью «MY SECRET». Оно было в точности таким же, каким вспоминалось мне совсем недавно у Аркадия, за одним исключением: всю дорогу прямо надо мной летела прекрасная незнакомка в зеленом платье.
Я пыталась рассуждать логически. Допустим, Аллегру подменили в тот самый момент, когда я впервые увидела карточки маммонитов с тремя мертвыми птицами. Допустим, что с тех самых пор со мной была ненастоящая Аллегра. Уж очень она не хотела, чтобы яблочко показало мне воспоминание о знакомстве с ней. Но, с другой стороны, все это время она давала мне подсказки, и это именно она не позволила мне совершить то, о чем я могла бы очень сильно пожалеть, когда Ша показала мне открытку в подсобке оперного театра. Опять же, с самого начала намекала мне, что надо обратить внимание на открытки с ягодами. Если она была на стороне Твари, почему не уговорила меня сразу взять мнеморик? Для нее это было бы проще простого! Или побоялась, что я замечу подвох?
Но если она – настоящая Аллегра, то могла бы, между прочим, подсказывать и получше. Зачем нужно было шифроваться, недоговаривать и напевать мне в ухо, да еще голосом Людмилы Зыкиной, вместо того чтобы просто сказать: «Инга, посмотри на эти карточки с клубникой и вишней и хорошенько запомни их»?
«Открытка самоубийцы – это ключ. Только у вас есть то, с помощью чего им можно воспользоваться» – это написал мне Магрин. «Она твой шлем и твой бронежилет» – так сказала Эльза. Они надеялись на Аллегру, но Тварь оказалась хитрее их обоих. Теперь мне нужен еще один ключ – чтобы отличить подделку. В голове крутилась какая-то идея на сей счет, простая и очевидная, но я никак не могла ухватиться за нее.
