Софья бы тут нашлась что ответить. У нее наверняка тоже «это» бывает, а у меня обычно ничего и никуда само не просится, разве что ноги – в новые туфли с витрины магазина.
– А что, собственно говоря, происходит? – спросила толстая фея взволнованным шепотом и скосила глаза в сторону девиц. – Кто они? Чего они в костюмы мышей оделись? Прямо как у нас в последней постановке «Щелкунчика».
– А ты зачем очкастым попугаем вырядилась? – подала голос девица с косичкой.
– Таких жирных попугаев не бывает, – заметила вторая и хихикнула.
– Так… – Фея схватила швабру и взяла ее наперевес, как копье. – Я не только суфлер, я еще умею украшать лица без грима. Кто первый хочет попробовать?
Девицы вжались в угол и попытались прикрыться пустым ведром. Я аж попятилась. До чего уверенная в себе дама! Даже мне до нее далеко. Аллегра застонала от восторга и вкрадчиво предложила: «Давай она будет нашим Санчо Пансой?» Я схватилась за голову. Ну уж нет! Довольно с меня Аркадия и Неужели.
– Тебя как зовут? – Я повернулась к суфлерше.
– Мойра, – пропищала она.
Ну и имечко! Родители над ней подшутили. «Отличное имя, – вмешалась Аллегра. – Гораздо лучше, чем Даздраперма или Тракторина, например».
– Мойра, помнишь тенора, который исполнял в начале прошлого сезона все ведущие партии? С таким козлиным блеющим голоском?
– А то! Как будто ему на одно место наступили, а пока он орет, хлопают по спине. До сих пор, как вспомню, так вздрогну. Это же племянник любовницы бывшего директора. Худшие дни в жизни нашего театра! Ему никакая открытка не помогла бы.
Тут я испытала приступ симпатии к толстой фее, потому что мало кто с таким пониманием разделяет мои оперные терзания.
– Так вот, Мойра, я понятия не имею, зачем они нарядились мышами, но точно знаю, что, если они доберутся до всех городских скрапбукеров, никого лучше этого тенора мы в нашем театре больше не услышим. Через некоторое время он будет казаться тебе Паваротти и Доминго в одном лице.
Я вдохновенно врала, даже не подозревая о том, как недалека была в тот момент от истины.
– Так… – Мойра втянула живот, выпрямила спину и поудобнее взяла швабру. – Готова служить карандашом в ваших руках. Красным карандашом, – добавила она, покосившись на девиц, и сощурилась, – который вычеркивает. Что от меня требуется?
– Для начала мне нужно поговорить с ними наедине, – сказала я.
– Я вам мешаю? – насупилась фея.
– Нисколько! Но мне может помешать кто-нибудь еще. Ты не могла бы покараулить снаружи? Ты ведь наверняка всех знаешь, придумай какой-нибудь предлог, чтобы нам не помешали.
– И правда… когда зрители разойдутся, могут заглянуть контролерши.
– Постоишь на шухере?
– Будьте уверены – даже министр культуры не пройдет.
Суфлерша поправила очки и отправилась в коридор со шваброй под мышкой. Сергей почтительно открыл перед ней дверь, а потом снова закрыл ее и подпер своей широкой спиной. В кармане у него надрывался мобильник, в ответ на мой выразительный взгляд он молча достал его и выключил.
«Восхитительная девушка! – прошептала вслед Аллегра. – Надо же, какими бывают суфлеры!» Я тяжело вздохнула. Я вообще не знала, что в опере бывают суфлеры. И уж тем более не думала, что они бывают такими! С ней можно и без терминаторов обойтись.
Времени у меня было в обрез, в любой момент кто-то мог помешать, да и эти двое того и гляди какой-нибудь фортель выкинут или на Сергея перестанет действовать открытка.
– Как тебя зовут? – Я ткнула пальцем в девицу с косичкой.
– Ша, – ответила та и уставилась на меня большими глазами.
– Блин, что за уголовные замашки? – не выдержала я. – Как тебя зовут?
– Ее зовут Ша. Чего непонятного? – сказала вторая и выразительно пожала плечами: мол, что тут такого.
И тут я вспомнила: мама говорила, что к ней приходила какая-то Ша. Голову дала бы на отсечение, что передо мной – Александра, хозяйка визитки с фортепианными клавишами и гербарием. Почему она себя так называет? Кликуха? Никнейм в интернете? Надо будет поискать.
– Ладно… а тебя? – Я повернулась ко второй.
– Меня зовут Ра, – ответила высокая девица, подняла голову и ни с того ни с сего приветливо улыбнулась мне, будто я ее в гости пригласила на чай.
«Ша» и «Ра»! Кристофоро Коломбо! Особой фантазией они не отличаются.
– Может быть, Эльвира? – переспросила я.
– Меня зовут Ра, – повторила она и сложила руки на груди.
Я не была уверена, что девушка передо мной и «сваха» с хранителем в ванне – одно и то же лицо. Взлохмаченная Ра без макияжа, с маленькими
